Бояться поздно

– Про кабинет потом, а нашел он… – пробормотала Аля гаснущим голосом и вжала кулаки в виски, с ужасом понимая, что не успеет ухватить воспоминание за кончик прозрачного хвоста и оно навсегда ускользнет из скудеющей и сжимающейся памяти, залепленной обрывками песенок Марка.

Все, к счастью, помалкивали, но сверлили Алю взглядами, что только нагоняло паники в кровь и сумбура в мысли. Аля зажмурилась, чтобы не видеть их, и отчаянно отчеканила:

– Да что. Же это. Такое! А. Нору. – Она открыла глаза и сказала на облегченном выдохе: – Нору.

Хор набросился опять:

– Какую нору? Чью? Где нашел? Как выглядит?

Аля быстро, но размеренно, чтобы не потерять зыбкое воспоминание, принялась чеканить из него слова:

– Не знаю какую, не видела. Марк в мессенджере написал: «Нашел нору, может, успею влезть к V». «Ви» английское почему-то. К победе, что ли?

– К Володе, – удовлетворенно сказала Алина так, что Аля, и не думавшая об этом, сразу согласилась и быстро пояснила:

– Да, игра же всех, кто зарегался, полностью срисовала, полные цифровые отпечатки: все заходы в сеть, все переписки и облачные хранилища, все содержимое всех подключенных девайсов. Я же говорила.

– Не говорила, – пробурчала Алина.

А Марк, прижав ладонь к карману – с телефоном, очевидно, – пробормотал:

– Ничоси.

Карим, с явным трудом удержавшись от того, чтобы поднять уровень тревожности в юном товарище, спросил Алю:

– Раньше про нору речь шла? Или вообще про поиск выхода на устройства упырей?

– Н-нет, – сказала Аля, впадая в ужас: а вдруг она неправильно запомнила и теперь все побежали по ложному следу. – Я поэтому и не поняла… Потом, там же из-за рассинхрона ответы гораздо раньше вопросов и могут рассекаться другими репликами, фиг поймешь. Может, всё не так на самом деле.

Карим, подняв палец, хотел что-то сказать, но Алина успела первой:

– Всё так. Там есть люки – ну, норы, можно сказать, – между уровнями. Кто их найдет, может спид-ранить от старта к финишу за несколько секунд. Читерство, конечно, зато красиво. Есть еще затягивалки, такие типа адские штуки, которые игрока просто засасывают в игру и не выпускают. Он в реале лежит в бессознанке или в коме даже, а сознание – ну или душа, если хотите, – по игре лазит и вылезти не может.

– Не хотим, – отрезала Алиса.

Тинатин спросила:

– То есть нас вот так затянуло и без шансов?

Марк авторитетно вмешался:

– Нет. Там по-другому работает, с музыкой и специальным рисунком – светящаяся звезда такая.

Алина, взглянув на него с досадой, сказала:

– Нет, но не поэтому. Мы тут резвимся, собеседуем и прыгаем туда-сюда именно потому, что не затянуты. Иначе остались бы залипшими раз и навсегда внутри игрового сеттинга. А у нас тут какой-то промежуточный вариант, лимб.

– Откуда ты знаешь? – спросила Алиса.

– Книжки надо читать, – отрезала Алина. – Там все написано.

– Вот и ладушки, – бодро сказал Марк. – Значит, ща составляем план, заходим в игру, дожидаемся генделей и устраиваем им Сталинград и Армагеддец.

Аля обмякла. Она поняла, что ровно до этой фразы наполнялась надеждой и уже начала верить, что чатик может если не победить, если не выбраться из дебильной ловушки, то хотя бы сделать подножку злодеям и не позволить им убить кого-то еще. Слова Марка будто сорвали зажимы, удерживавшие безнадегу на расстоянии. Теперь она упала, накрыла и задушила.

– Марк, ни фига мы не устраиваем, – сказала Аля. – Их трое минимум. Может, больше. А мы вшестером даже одного не одолеем. Столько раз пробовали – без толку. Они убийцы, профи и упыри, как… Как Чужой или Хищник из древнего кино. Если тупо драться, ноль шансов, если стрелять, тем более – я уж не говорю, что не из чего. А подготовить засады и веселые ловушки из смолы и гвоздей, как в «Один дома», мы просто не успеем. Никакое читерство не поможет, никакие норы. За раз точно не успеем, а второй даже если будет, то забудем всё. Я забуду. Я уже и половину этих дурацких песенок вспомнить не могу.

– Каких песенок? – спросил Марк.

Твоих, хотела сказать Аля, но только вздохнула. Остальные молчали, неловко отводя глаза. Только Тинатин, прикидывавшая что-то буквально на пальцах, поворочала головой и с досадой пробормотала:

– Еще рассинхрон этот.

– Прыгающий к тому же, – уныло подхватила Аля. – Ответы то появляются раньше вопросов, то исчезают, я даже дочитать не успеваю. Невозможно общаться. Бесполезно.

– Наоборот, – сказал вдруг Карим.

Все посмотрели на него. Тинатин знаком предложила продолжать, раз уж начал. Но Карим не торопился. Он будто считал что-то в уме и заговорил словно изнутри продолжающихся расчетов:

– У нас есть не четыре минуты, а три на четыре в какой-то степени.

Все переглянулись. Алиса не выдержала первой:

– В какой?

– Это в какой повезет.

– Слушай, не тяни уже кота, – скомандовала Тинатин, и даже кошка, подслушивавшая где-то у подножия лестницы, требовательно мявкнула.

Карим, еще помедлив, сказал:

– Смотри, мы входим одновременно с тобой – но у тебя тупо не грузится четыре минуты, правильно? Ты входишь, на твоих часах двадцать ноль ноль, на наших двадцать ноль четыре, мы уже трупы. Так?