Бойся Дика (СИ)

И всё-таки не захожу в кабинет, кручусь возле окна, гадая, лох я или нет. Дик появляется, молча хватает за запястье и уводит в соседний класс. Пустой, только столы да стулья и внушительная скульптура в центре, и маленькие по всем полкам.

— Зачем? — смотрю, как Дик закрывает дверь, и сажусь задницей на ближайший стол.

— Ну, знаешь ведь, зачем, — подходит, раздвигает мне ноги и становится меж. — Так что — будь лапочкой, и…

Уворачиваюсь от поцелуя, хоть и не толкаю:

— Прекрати, мы в школе, — а вот теперь самое время оттолкнуться и убраться отсюда, но если бы.

Дик перехватывает руки и становится только ближе:

— Не беси, — и совершает то, что хотел. Целует, медленно и сладко, заставляя меня забывать о протесте и о том, что в любой момент какой-нибудь препод или ученик, перепутавший кабинет, может зайти.

— После занятий поедем ко мне, — разлепляет поцелуй, но руки не отпускает из плена и отходить не думает.

— Еще чего, сегодня репетиция.

— Пропустим, — наклоняет голову, словно опять хочет поцеловать.

— Миссис Шеферд будет в гневе, если Саймон не придет, — делаю глубокий вдох, — тебе-то легко, ты башка на палке, никаких прогонок, а я почти везде присутствую.

— Да забей, — ухмыляется, а я вспоминаю недавний разговор о том, что у нас не пьеса, а посмешище. Как тут забить? Тем более, если правда выйдет говно, то я не только не получу дополнительные баллы на экзаменах, но и потеряю несколько.

— Пф-ф-ф, пойти на репетицию и не подвести людей, или поехать к Кайзеру домой, — притворно задумываюсь, — хм-м-м, что же выбрать… Полезное общественное дело или обкончаться… с чуваком, который обманывает…

— Обманывает? — прищуривается, — я тебя не обманываю.

— Ага, а кто меня наебал два раза? С телефоном.

— Бля, — Дик вытаскивает мобильник и засовывает в карман моего пиджака, — Девочка довольна?

И прежде, чем оставить меня одного, напоминает:

— После занятий — ко мне домой.

А мне, может, отношения с родителям наладить надо.

*

— Мда, ну и музыкальный вкус…— шепчу, пролистывая альбомы. — Какую чушь мы слушаем, Кайзер…

— О, новый телефон? — Джефф выделяется из толпы выходящих учеников и становится рядом со мной. — Когда купил?

— Это не мой, — убираю этот самый телефон в карман и признаюсь: — это Кайзера.

— Дика? — вылупает глаза. — У тебя телефон Дика?

— Да, дал погонять.

Смотрит на меня, а я смотрю на него и понимаю, что в этот момент до Джеффа доходит, возможно, всё. А, как минимум, что это я был тем самым «другом», с которым Дик уехал.

— Мы оба должны перестать общаться с Диком Кайзером и держаться от него подальше, — Джефф пересказывает мои же слова и добавляет от себя: — Теперь я понял, почему ты употребил «мы».

Пожимаю плечами, а что еще остается?

— Так мы должны? Мы ведь должны, да? Оба, — на что он еще надеется? Что я радостно закиваю, и мы побежим рубиться в приставку?

— Увидимся завтра, Джефф, — говорю равнодушно, и тот понимает, что ничего от меня и не добиться больше.

Быть может, я и не отбойный молоток и не могу отбить умное мясо, но, чтобы отбить Джеффа, и мухобойки достаточно.

Он уматывает на велике, а я отворачиваюсь, смотря на небо цвета пепла, как сказал мистер Хандельман. Серый, незаметный, но такой угрожающий и нависающий, цвет не опасности, но злого умысла. Запугивающий и грозный, говорящий: «Бойся». Что за чертово небо серого цвета, где любимый голубой?

— Птиц нет, хватит мечтать, — толчок в спину и смех, когда я едва не наворачиваюсь. Я ведь мог нос сломать, неудачно упав!

Проходит, не останавливаясь, тем самым заставляя меня поторопиться, и, когда садимся в машину, говорю:

— Ты серый.

А он, не разобрав значения, спрашивает:

— Всё еще боишься меня?

А, может, и разобрав.

========== Эпилог ==========

— Господи, Дэвид, убери жвачку, не позорь меня, — шипит жена, пугливо оглядываясь, не услышал ли кто.

— И куда я ее уберу? — тоже оглядываюсь и встречаюсь взглядом с мужиком с отчаяньем в глазах, и в этом я от него не сильно отличаюсь. — Лучше уберите меня куда-нибудь.

Последнюю фразу жена слышит, и я получаю толчок под ребра.

— Кто вообще надоумился на Рождество ставить «Повелителя мух»? — бурчу с праведным негодованием. — Чья блестящая идея? Где связь между снегом и необитаемым жарким островом с кучей убийц…

— Тц, ты разве не видишь, что начинается?

Как же не увидеть с четвертого-то ряда? Свет гаснет и загорается вновь, а на сцене уже ребенок с какой-то грязной тряпкой в руке.

— Он собирается мыть пол? Они должны были позаботиться об этом заранее.

— Это, похоже, Ральф, странно, по книге он светловолосый, — жена не оценивает мой тонкий юмор.

Появляется второй мальчик, как-то нелепо и неравномерно набитый ватой и в толстых очках, они трут о своем, и потом один из них спрашивает:

— И взрослых, их тут совсем нету, да?

Ау! Вообще-то мы тут, в зале! Вы как раз на нас смотрите! — хочется выкрикнуть, но могу лишь посмеяться, и то ¬¬— тихо, практически про себя.

Дальше всё идет дико уныло, я почти засыпаю до веселящего момента с водой, веселящего потому, что декорации волны обвалились с одной стороны и послышались матюки.