Бойся Дика (СИ)

И почему я не ощущаю страха сейчас? Почему я так боялся Дика, когда тот был на пороге, но не боюсь его же в постели? Что за магия творится, когда так полно ощущаю Дика?

Притягивает сильнее, и чувствую, что он еще одет, и это мешает нам соприкасаться полностью. Неужели мне самому стягивать с него эти дурацки шорты? Неужели мне снова лезть к нему туда? Ну, в этот раз хотя бы съемки нет, если, конечно, камера в комнате не установлена.

Запускаю руку меж нами и трогаю твердый чужой член через ткань. Вкупе с поцелуями, непрекращающимся, лишающими тела достаточного количества воздуха, это прекрасно.

— На слюну выдержишь? — и я не сразу понимаю, к чему вопрос.

Бля, ну никакой совести, ясное дело, что соврал с этим «Хорошо», но спрашивать вот так… мотаю головой, но Дику похуй. Усмехается и облизывает пальцы, чтобы потом насадить меня же на них. Чёрт, нетнетнет…

— Давай не будем, — а сам перестать обнимать его не могу. — Давай как-нибудь потом.

Находит время посмеяться, а после достигает цели, и я вздрагиваю, приподнимаясь.

— Ты уже не девственник, Рэнди, — вталкивает пальцы глубже, отнимая последний воздух у моих легких. — Тебе будет классно, вот увидишь.

Нет, Дик, это тебе будет классно, поэтому, собственно говоря, ты этим и занимаешься. А на меня типа вообще посрать, хоть болт клади.

Он раздвигает мои ноги получше, подхватывая их под колени и заводя их повыше. Это слишком, это перебор, хочу сказать, накричать, все что угодно, чтобы он перестал творить со мной такое, но рот не открывается. Прикрываю глаза, стараясь не думать о происходящем, но ануса уже касается головка члена, надавливает… И тут же никак не думать не выйдет. Уже никак не продержаться с закрытыми глазами.

Дик смотрит на меня, на мое лицо, а потом наклоняет голову с рваным стоном. И вытаскивает член, чтобы присунуть мне вновь, и повторяет, и повторяет, и с этим к неприятному жжению прибавляется какое-то удовольствие. Такое болезненное, непонятное, но в животе отдается приятым, я уж молчу про всё то, что чувствует и обхватывает чужой орган.

Ложится на меня полностью, и вытаскивать член становится трудным, я понимаю Дика, перешедшего в ритмичные толчки и пыхтящего в мою шею. А когда он приподнимается, я вижу его взгляд, взгляд полный не только похоти, и это заставляет по-тупому спросить еще раз:

— Ты любишь меня?

В этот раз Дик не замораживает, не останавливается, но и не разгоняется. Всё так же трахает послушную дырку под собой и стонет от удовольствия. А я молю его соврать или пошутить. Сказать «нет» или хотя бы «ну и вопрос во время секса», или ответить-таки «да», всё равно потом есть оправдание, что во время ебли ничего не соображаешь.

— Возможно… а-а-ах…

И это не звучит ни шуткой, ни ложью, ни тем, за что позже он будет оправдываться.

Задницей сжимаю его в себе, словно в благодарность, но на самом деле это тупое тело действует само.

— Бля, я сейчас кончу, — наваливается, соприкасается со мной губами и млеет, шепча: — ты даже не представляешь, какой узкий.

— М-м-м, — запрокидываю голову, потому что этот мудак наконец додумывается мне подрочить. Рвано, слишком жестко, и всё же это дрочка рукой Дика.

Ощущения начинают переваливаться через край, анус сжимается всё чаще, и дурманящий запах разгоряченной хвои бьёт в голову, словно подгоняя хлыстом.

Наслаждение, всё это время приходящие из задницы, в момент становится невыносимым, и с холодным потом я кончаю. Раньше Дика, который с моим оргазмом получает еще более узкую дырку и не выдерживает сам.

— Чёрт, — скатывается с меня и отбрасывает одеяло, — ну ты и шумная штучка.

Что? Шумная штучка? Какой смысл в этом названии?

— Что ты имеешь… — с трудом перевожу дыхание, — в виду?

— «Дик, Дик, глубже, Дик!», — шутит и смеется, и я тоже смеюсь:

— Ага, ну конечно.

— Хм? — поворачивается ко мне, и в полной темноте безошибочно находит мои губы, чтобы коснуться подушечками пальцев. — Ну, вообще-то, ты правда это кричал, — и вроде звучит не как шутка. Но разве я кричал? Если бы да, то я бы слышал, верно?

— Да пошел ты.

Дик смеется, расслабленно, тихо, и по-прежнему сексуально.

— Я так и знал, что если ты захочешь меня после той пятницы, то будешь хотеть всегда.

И вот к чему он это сказал? Ломаю голову, а он тем временем становится ближе и находит мою руку, чтобы положить на свой вновь твердый член.

*

— Надо уехать до шести! — кричит Дик с первого этажа, — забирай сумки и погнали.

Да, его сумки забираю я, там так ни разу не вытащенный ноут и шмотье. А может и еще что, но не могу сказать — не смотрел. Подхватываю ручки и взглядом, как назло, упираюсь в фотографии, стоящие на комоде. Подхожу чуть ближе, чтобы ну совсем немного посмотреть, рассмотреть…

Мать Дика и отец, чета Кайзеров обнимается на фоне их старого, прошлого дома, они в нем жили по соседству со мной. На другой фотографии Дик, я узнаю его по недобрым глазам и подбородку, мог бы узнать по губам, но они еще не знают насмешки, уж больно невинные губы, уж больно он здесь маленький.

— Эй! Ты застрял?!