Бойцов не оплакивают. Повесть об Антонио Грамши

— Позвольте предварительную сентенцию. Только ограниченные литераторы берут на себя смелость утверждать: если два человека говорят друг с другом, обязательно что-то должно произойти. Перемена отношений, поворот сюжета, ну и тому подобное. Приходится с этим мириться в плохих романах, где, по выражению Золя, «персонажи являются простейшими механизмами чувств и страстей», но в жизни подобная примитивная утилитарность невыносима. Полагаю, это наша общая точка зрения. И еще одно замечание: надеюсь, вы ко мне хорошо относитесь и будете говорить все, что думаете?

— Я к вам очень хорошо отношусь и буду говорить то, что думаю. Ваша речь, ваша программа произвела на нас всех сильнейшее впечатление. Большие мысли были облечены в точные и сильные слова. Но можно ли изменить существующий строй только с помощью мысли и слов?

— Простите, я перебью вас... Вы видели, как охотно записывались вчера в нашу группу люди разных общественных слоев. Всех этих людей социалистическая партия не смогла бы привлечь в свои ряды. Лобовая атака иногда нерасчетливо приводит к бесцельным жертвам, это я вам говорю по собственному опыту, как старый солдат. Битвы в области идей выигрываются при помощи больших движений. Но извините, продолжайте, пожалуйста.

— Постараюсь быть последовательным. «Начинать двигаться надо не с конца, а с самого начала»,— сказали вы. Что же считать концом и что началом?

— Вы желаете, чтобы я ответил? — спросил Барбюс,— Извольте. Все наше современное общество от одного полюса до другого основано на единственном принципе: притеснения всех несколькими. Начало начал — уничтожение этой нелепости. Как видите, между нашими принципами и теми, которые вытекают из программы коммунизма, имеется большое сходство.

— И большие различия, мэтр Барбюс. Всякое общество живет и развивается, поскольку существует производство, поскольку производится больше, чем потребляется, даже если распределение благ носит несправедливый характер. При этом условии общество живет и развивается, как бы оно ни было преступно. Но оно погибнет, если не будет производить, даже если бы оно при этом было воплощением царства справедливости.

— Это не противоречит программе «Кларте». Мы утверждаем: все средства производства должны быть социализированы; крупные землевладения, заводы и машины должны принадлежать обществу, распоряжаться всем должны рабочие, обладающие соответствующей технической компетенцией.

— Вот мы и приняли в расчет классы,—улыбнулся Грамши.— Примите же в расчет еще одну непреложную истину. «Мир будет таким, каким вы захотите его иметь!» — сказали вы вчера с глубокой верой в добрые силы, заложенные в человеке, с глубокой верой в торжество добра над злом. Но торжество не придет само. Его нужно долго и напряженно готовить. И этим занимаемся мы — коммунисты!

— «Мы — коммунисты», — повторил Барбюс.— Но ведь вы — член социалистической партии? Не так ли?

— Буквально на днях официально создана коммунистическая фракция Итальянской социалистической партии. Это произошло на конференции в Имоле. Впрочем, мы и раньше были коммунистами.

— Я прервал вас, извините,— сказал Барбюс.— Продолжайте, пожалуйста.

Он положил в пепельницу потухшую папиросу, закурил новую, глубоко затянулся и ждал. Грамши пожал плечами:

— Возможно, я не скажу ничего нового для вас, но в буржуазной прессе о коммунистах печатают столько небылиц, что возникает желание громко, так, чтобы все слышали, крикнуть: А знаете ли вы, кто такие коммунисты России, коммунисты Италии? Это люди, которые стараются разобраться в обстановке разрушений и нищеты, стараются среди этого хаоса разорения отыскать в реальной действительности такие устойчивые настроения и жизнеспособные силы, на которые можно было бы опереться при создании новых институтов, нового общественного здания, нового государства. Это рабочие, которые верят в свой класс, которые хотят сделать его творцом нового права, новых порядков. Это исследователи общественной жизни, различающие в этой картине контуры будущего человеческого общества, рождение которого предсказал Маркс. Вот кто такие коммунисты; они смелые и настойчивые люди, эти коммунисты; они не бьют себя в грудь, не оплакивают страдания и нищету, изображаемое на экране кинематографа, как это делают мелкие буржуа, которые боятся голода, холода и того, что у них отнимут их законную супругу.

— Все это, бесспорно, вызывает чувство глубокого уважения. Но вы не назвали путь к торжеству добра.

— Пока путь один. Итальянские коммунисты, как и коммунисты всех стран, считают, что коммунистическая революция является необходимым моментом в общем ходе развития мировой истории; они хотят вооружиться, чтобы быть сильными, создавать организации, чтобы быть стойкими, вести воспитательную работу, чтобы укреплять веру, воодушевлять,— чтобы вселить отвагу!..

Барбюс стремительно наклонился к собеседнику. Темно-русая прядь упала на его большой лоб.

— Мы подошли к главному. Значит, насилие?