Бокал шампанского

– Да. Тот сообщил, что встреча неофициальная и вне протокола, после чего сделал оскорбительное предложение, которое мистер Гудвин исправно донес до меня. Я вам на него не жалуюсь, он все-таки ваш начальник, и вы, подозреваю, ни о чем не догадывались…

– Так и есть.

– Словом, это был очередной камень в мой огород, и я счел, что с меня довольно. Давайте с этим покончим. Весь переполох затеял мистер Гудвин, заявивший, как очевидец, что Фэйт Ашер не убивала себя, и я намереваюсь изучить этот вопрос беспристрастно. Если я установлю, что он ошибся, Гудвину не поздоровится. Если решу, что он был прав, то этот вывод я сделаю на основании улик, которые могли ускользнуть от вашего внимания. Я излагаю вам свои намерения, поскольку для вынесения заключения я должен увидеть всех лиц, вовлеченных в текущие события. Я хочу пригласить их к себе. Полагаю, вам известно, как лучше всего это выполнить. Вы наверняка захотите прийти, и я буду рад вас видеть, но в таком случае извольте собрать всех остальных. Обычно я не приглашаю людей к себе, чтобы пугать их полицейским инспектором. Завтра утром в одиннадцать было бы идеально.

Кремер то ли хмыкнул, то ли поперхнулся. Потом у него прорезался голос.

– Сдается мне, Вулф, вы таки запустили зубы в жертву.

– Это окружающие меня кусают, а не наоборот. Я зол и расстроен. Ситуация именно такова, как я описал, и мне больше нечего добавить.

– И не нужно. Завтра воскресенье.

– Да. Поскольку трое из гостей – девушки и наемные работницы, день вполне подходит.

– Вы хотите позвать всех?

– Да.

– Кто-то из них сейчас у вас?

– Нет.

– Комиссара Скиннера приглашать?

– Нет.

– Перезвоню через час.

– Не пойдет, – возразил Вулф. – Если приглашать буду я, начинать следует немедленно, ведь уже поздно.

Он слегка лукавил, отлично сознавая, что за час Кремер успеет явиться сюда – да что там, через десять минут будет звонить в дверь. Но на такую наживку инспектор должен купиться; так и произошло, после нескольких дурацких вопросов.

Мы повесили трубки, и Вулф повернулся к Байну, который тем временем сел в кресло.

– Что касается вас и миссис Ашер. Я не позволю вам ни с кем разговаривать, и есть только один способ этого добиться. Она проведет ночь в этом доме, у нас имеется свободная комната с хорошей кроватью. В доме обитают одни мужчины, но ее, думаю, это не смутит. Вам тоже комнату найдем – или, если хотите, мистер Пензер отвезет вас домой и там заночует, а утром доставит обратно. Мистер Кремер и прочие прибудут к одиннадцати часам.

– Чтоб вам провалиться! – пожелал Байн, вставая. – Я отвезу миссис Ашер в ее отель.

Вулф покачал головой:

– Я понимаю, что вам тяжело мыслить здраво, но вы должны были сообразить, что это не обсуждается. Я не могу допустить, чтобы вы двое воспользовались случаем и залатали прорехи в своих историях. Если попробуете, я ударю без предупреждения, и тогда станет ясно, что вам и прикрыться-то нечем. Лишь мое долготерпение способно избавить вас от позора, который вы сами на себя навлекли, и вы это знаете. Арчи, позови Сола и миссис Ашер. Нет, сначала позвони на квартиру мистера Байна и вели Орри возвращаться. Скажи, чтобы не расстраивался, что не сумел найти соглашение, документа там все равно нет. Если он нашел что-то любопытное, пусть прихватит с собой.

– Проклятый нюхач! – Мозгляк уже повторялся.

Я взялся за телефон.

Глава 15

В воскресенье утром добрых полтора часа мы с Фрицем вертелись как белки в колесе, подготавливая сцену для представления. Идея – все придумал Вулф, конечно, – состояла в том, чтобы как можно точнее воспроизвести место преступления. Как по мне, это было чертовски глупо, ведь в гостиной миссис Робилотти поместилось бы семь, а то и восемь наших кабинетов. Когда мы отволокли в столовую глобус, диван, телевизор и кое-что еще по мелочи, стало чуть просторнее, но затея все равно выглядела безнадежной. Меня так и подмывало все бросить, подняться в оранжерею к Вулфу и сообщить, что, если для него настолько важно разыграть убийство заново, ему следует поступиться своим правилом никогда не покидать дом и перенести спектакль в особняк миссис Робилотти, впрочем, Фриц сумел меня отговорить. Чтобы у нас было четырнадцать стульев, мы притащили несколько сверху, но позднее выяснилось, что острой необходимости в этом не было. Барной стойкой служил стол в дальнем углу, причем вплотную его придвигать было нельзя, ибо за него должен был встать Хэкетт. Слабым утешением явилось то обстоятельство, что красное кожаное кресло переставили в гостиную и Кремеру это явно не понравится.