Боль так приятна. Наука и культура болезненных удовольствий

Сегодня трудный день. Тяжело бегунам, тяжело наблюдать за ними, все изнурительно, все захватывающе. Говорят, что вторые сутки – настоящее начало гонки, первые сто шестьдесят километров – изнурительное начало многодневных страданий. Группа стремительно редеет. Когда американка Амелия Бун заканчивает забег, она выкладывает видео, где на крупном плане кто-то смазывает упругие, сгруппированные волдыри, полностью покрывающие пальцы ее ног. Некоторые из волдырей размером с вишню, другие – с оленьего клеща, цветущие, они прижались друг к другу на поверхности кутикулы, как гроздья грибов на лесной подстилке. На записи тонкая ухоженная рука вводит длинную иглу для подкожных инъекций прямо в сердце самого сочного из них.

Воскресенье долгое и жаркое, и бегуны сходят с дистанции почти на каждом круге. К началу тридцать пятого часа бега (это с 6:40 утра субботы до 16:40 воскресенья, для тех, кто следит за временем), их количество сократилось с семидесяти двух до двенадцати человек. Они бегут один из худших кругов – солнце садится, а вы еще в лесу. Если вы сможете пережить смену света и сохранить темп к наступлению ночи, то вернетесь на асфальтированную дорогу для легких («легких»!) ночных кругов. Когда приходит ночь, я чувствую страх; это их вторая ночь без сна. Они так долго бежали, и некоторые смотрятся очень плохо. Однако Дэйв Проктор по-прежнему выглядит совершенно нормально. Самые быстрые бегуны пришли с ночного круга с запасом в четыре минуты, самые медленные – менее одной. Немецкий бегун Андреас Леффлер вышел на старт меньше чем за десять секунд до свистка, держа один ботинок в руке. Позже, ночью, он заснул на почтовом ящике в середине забега. (Интересно, что ему снилось?)

Шведы Анна Карлссон и Тоббе Гиллебринг все еще в деле, как и американцы Мэгги Гутерль, Гейб Рейнуотер, Гэвин Вуди, Уилл Ривера и Шон Уэббер. Шон с его пружинящими ногами после гонки будет стоять на костылях; в группе Big’s в Facebook[10] будет размещена его фотография, улыбающаяся в камеру на память. Андрес Виллагран с живописно травмированным коленом все еще бежит, багровая чернильная масса опухает и разрастается, ее видно даже в темноте. Завершают «грязную дюжину», как называет их Лаз, Кэти Райт и Уилл Хейворд.

Воскресная ночь жестока. Я в бреду от недосыпания, жалкая на холоде и в сырости, мое тело протестует против сидения на твердой земле. В обычных условиях я бы жаловалась; освещать это мероприятие изнурительно, бесконечно, неудобно, грязно, одиноко. Здесь негде посрать; туалеты переполнены. Я живу на растворимом кофе и маленьком запасе пива. Я не могу согреться, не могу устроиться поудобнее, мои пальцы с трудом печатают в холодную ночь. И самое смешное, что это ничто по сравнению со страданиями, которым я наблюдаю каждый час. Я живу мечтательной, легкой жизнью по сравнению с этими полубогами боли. Я чувствую себя горожанкой, наблюдающей за тем, как флагелланты хлещут себя и режут кожу для покаяния; я могла бы пожаловаться на сыпь и кашу, но как можно даже подумать о жалобах, когда перед глазами такая поразительная демонстрация страданий, причиняемых самому себе?

Два часа ночи, вторые сутки, число участников сократилось до восьми. Сонный Андреас Леффлер не успел вернуться вовремя. Гейб начал круг и вернулся обратно. Анна и Уилл Ривера отказались выйти на старт. Прошло несколько часов, и Андрес Виллагран, сильно повредивший колено на пятом часу гонки, наконец-то финишировал на тридцать девятом часу. Любимец публики и претендент на победу Гэвин Вуди выбыл перед полуночью, оставив в гонке лишь шестерых.

Мэгги, Кэти и Дэйв выглядят крепкими и сильными. Шон почти выбился из сил из-за растяжения голени. Тоббе замедляется. А Уилл Хейворд, очень худой, долговязый, усталый мужчина, все время шаркает. Честно говоря, и я говорю это с каким-то ошеломленным благоговением, Уилл выглядит абсолютно дерьмово. На него трудно смотреть, его стройное лицо искажено гримасой.

– В конце второго дня я сказал себе, что перестану бежать, потому что мне больно, – говорит Уилл, он новозеландец, а сейчас живет в Гонконге. – Я заметил, что мне больно, но думал, что у меня нет шансов продержаться вторую ночь. Какой смысл наворачивать четыре или пять скучных кругов по дороге, а потом просто бросить все в середине ночи? С таким же успехом я могу финишировать в шесть вечера. Я собирался уйти в тот момент, и только моя группа поддержки меня отговорила. – Уилл говорит, что он по глупости сказал о своем желании группе поддержки, и они проявили жестокую любовь. – Это, если оглянуться назад, было большой ошибкой.

Я спрашиваю его, не жалеет ли он, что сказал об этом.

– Конечно, нет.

Ночью Уилл начинает видеть галлюцинации в виде снега на близлежащих полях.

Шон дошел до предела на сорок третьем круге, а Тоббе не смог встать с кресла перед началом сорок четвертого круга. У Кэти ночью начались месячные, и она использует драгоценное время для микросна, чтобы справиться с ними.