Болотная роща

«Или же он думает, что у него появилась власть надо мной. Я никому не позволю с собой так обращаться, поэтому совсем скоро он станет твоим. Вот только как мне тебя освободить? Где ты находишься?»

«Мое сознание томится в звере. Уничтожь его, и я обрету свободу».

Волчья верность

Поймали однажды селяне серого волка. Давно мечтали пакостника изловить, чтобы прикончить – слишком много скота задрал. Бросили его в волчью яму без кольев, да оставили помирать с голоду. Выл волк, спать людям не давал, но они отмахивались и говорили: «скоро подохнет, а пока пущай воет».

Шел как-то мимо местный дурачок. Никто его не жаловал: гнали от любой работы, потому что все из рук валилось, да в спину дурных слов наговаривали. Услышал он истошный вой, заглянул в яму и спросил:

– Чего развылся?

К удивлению самого волка, тот ответил:

– Надоела тюрьма эта, есть хочется, а выбраться не могу.

– И что же ты мне дашь, если я тебя вытащу и накормлю? – спросил дурак.

– Мне нечего тебе дать, кроме своего слова, – молвил волк. – Буду верен тебе, покуда смерть не разлучит нас.

Рассмеялся дурак.

– Смерть не разлучит! Ну, сказанул.

Ушел он, оставив волка. Взвыл тот от отчаяния и довылся до хрипа. В скором времени совсем обессилел он, а голос и вовсе пропал. Лежал волк, размышляя о своей горькой судьбе, когда сверху прилетела веревка.

На дворе стояла жаркая ночь. Повсюду сновала мошкара, а дурак, опоясавшись крепкой веревкой, лез в яму к волку. Если б увидали его селяне, то без зазрения совести обрубили бы путь наверх, чтоб избавиться от глупца нерадивого.

– Лежи тихо и притворись мертвым. Если кто спросит, я скажу, что ты издох, и что я несу тебя в лес, чтобы туша не воняла, – сказал дурак.

Послушался его волк. Так и вытащил его местный дурак, а в лесу накормил небольшими кусками кроличьего мяса, чтобы волк с голоду не издох, да желудок не повредил.

Отхаживал дурак его несколько дней, а потом стал брать с собой на охоту. Завидели это местные и стали обходить их стороной, боясь, что волк их детей и скот задерет. Волк же слушался только своего дурака и не давал его в обиду. 27

1

Звуки природы казались фоном, не отвлекающим меня от дела. Спустив рукава на ладони, я нарвала крапивы. Никто ведь не говорил, что ее можно рвать только голыми руками? Василиса сказала, что нужно сплести пояс. Я побаивалась мучений, которые мне предстояли, но не хотела отступать. Я всю жизнь от чего-то бежала или скрывала свои настоящие чувства. Пора освободиться и начать с чистого листа.

«Ты уве-ерена?» – пропел голос Наташи.

«Да».

«Мне нравится, что ты стала решительнее, но мне непонятно твое стремление себя угробить. Конечно, мы все поступили на факультет психологии из-за каких-то своих проблем, но ты не думала, что тебе пока еще рано принимать подобные решения?»

«Если сидеть на месте и ждать чуда, чудо не случится! – огрызнулась я, вглядываясь в листья крапивы. – Поэтому лучше быть тем, кто творит чудо, вместо того, кто его ожидает».

«И убить кожу на руках. Мазохистка», – Наташа хихикнула.

«Отстань. Я собираюсь спасти Кощея. Для этого мне не нужно ничье одобрение, поняла?»

Не дожидаясь ответа, я вцепилась в лист крапивы. Пальцы зажгло, глаза заслезились. Я пожалела, что сейчас под рукой нет смартфона и интернета, в котором можно найти нужную информацию. Может, можно было смягчить боль? Но менять что-либо было уже поздно.

– Я делаю это не для себя. Я плету пояс для Кощея, – проговаривала я вслух, с трудом сдерживая слезы.

Пальцы ныли все сильнее. Я сворачивала листок трубочкой и катала его между ладонями. Мои познания в рукоделии заканчивались на уроках труда, где учительница показала, как вышивать крестиком. Вот и сейчас я ругалась про себя, пытаясь вспомнить хоть что-то о плетении поясков.

Казалось, что время застыло. Из-за ноющих рук хотелось все бросить и опустить их в ледяную воду, лишь бы саднящее жжение исчезло. В какой-то момент у меня потекли слезы и в душе поселилось отчаяние.

– Так ты никогда не сплетешь пояс, – сказал кто-то.

2

Когда я обернулась, на меня смотрела девушка. Ее платье было ей мало, светлые почти белые волосы растрепались, а любопытные голубые глаза следили за мной. Она стояла, сложив руки за спиной.

– Ты кто? – спросила я.

– Майя.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты так на меня смотрела.

Майя присела на корточки рядом со мной, сложила руки на коленях, выглядывающих из-под съехавшего платья.

– Крапива не любит, когда с ней так грубо обращаются, поэтому она жалит, – сказала она.

«Что за чокнутая?» – подумали мы одновременно с Наташей.

– Послушай, у меня нет времени на игры. Я пытаюсь спасти Кощея.

Взгляд Майи впечатался в меня. Яркие голубые глаза теперь казались тяжелыми и ледяными.

– Что-то не так с Кощеем?

– Ты его знаешь?

– Я помогала ему когда-то.