Большая Охота Сумрака (СИ)

Тем не менее, сидеть на месте, вопреки первым скоротечным выводам, ему не пришлось. Не решаясь на открытый конфликт, затаившиеся на дне твари принялись гадить исподтишка. Стоило Сумраку отойти, как они вылезали на поверхность, начиная атаковать насосы и с остервенением трепать шланги. Кошмар немедленно сообщал, в каком из блоков творится вандализм, и охотник опрометью несся туда, дабы пресечь беспорядки. Так, шарахаясь от отсека к отсеку, он выбил еще десяток свежеперелинявших, а потому достаточно уязвимых особей, а, к вечеру, когда уровень воды упал до минимума, и твари начали выползать из ила, достал остальных.

В конечном итоге, получилось семьдесят два убитых Жесткача. На все про все Сумрак потратил двенадцать часов времени, четыре ампулы стимулирующих веществ и нехилый моток нервов. Завтра следовало ожидать немилосердной ломоты во всем теле, еще и пара ребер, похоже, треснула…

Уже на самом пороге ночи, осматривая затихшее поле боя, сын Грозы медленно передвигался по отсеку, утопая в полужидкой грязи выше щиколоток. Повсюду валялся смытый с уровней потоками воды мусор, виднелись остовы Жесткачей, угадывались облепленные нечистотами останки и доспехи славных воинов, павших в этом болоте прежде. Среди наносов ила Сумрак с немалым трудом отыскал свое копье, и лишь тогда с чувством выполненного долга приступил к консервации отсеков.

Закончив сварку и проверив прочность швов, охотник, сверившись со своим проводником, двинулся к наиболее безопасной на данный момент лифтовой шахте, дабы вернуться обратно на второй ярус. Ожидать, что лишенные доступа к привычному водопою Жесткачи, не предпримут попыток прорваться, конечно, не приходилось, посему «безопасным» был условно назван тот туннель, по которому раздраженно ползало вверх-вниз всего лишь порядка восемнадцати особей. Вступать с ними в бой после всех сегодняшних приключений было как минимум опрометчиво, так что Сумрак счел возможным потратить еще одну шоковую гранату, закинув ее в шахту через приоткрытые створки и добив копошащихся тварей плазмой и лазером издалека.

Когда последняя на сегодня дверь, отделяющая его от полчищ врагов, была надежно запечатана, Сумрак наконец-то осознал, как же он все-таки вымотался. Это казалось немыслимым, но сейчас он был искренне рад возвращению на мрачную и захламленную, но уже такую предсказуемую и родную вторую палубу. Пока воин медленно шел в сторону убежища, Кошмар методично отчитывался о состоянии всех зачищенных ранее секторов, подтверждая безопасность уровня. Его голос звучал сейчас неторопливо и странным образом убаюкивал, внушая долгожданное спокойствие. Все. Сегодня уже ничего неожиданного не должно было произойти…

— Сумрак!

Охотник встрепенулся и замер. Голос напарника выдавал волнение.

— Два отсека открыты.

— Проникновение?

— Не зафиксировано. Но смотри в оба, — рыкнул проводник, поспешно перебирая показатели всех датчиков на ярусе.

— Я заварил вчера все двери, — глухим шепотом отозвался Сумрак, крадучись продвигаясь вперед по коридору.

— Помню, — подтвердил Кошмар. — Но две из них сейчас открыты. Хотя, и непонятно, как…

Подойдя к указанным отсекам, самец к своему недовольству действительно обнаружил таинственным образом отскочившие печати. Следов Жесткачей, однако, не наблюдалось. Обшарив весь уровень вдоль и поперек, напарники могли лишь развести руками. Кошмарик на данном основании уверенно заявил, что вот это уже начинается мистика, но Сумрак одернул его и высказал предположение, что дело в разнице материалов дверей и печатей. Посчитав это наиболее разумным объяснением, дотошный сын Грозы тот час же отправился осматривать все имеющиеся на ярусе двери и не успокоился, пока не перепроверил все печати и не укрепил дополнительно те, что вызвали у него подозрение.

Глубокой ночью самец, едва переставляя ноги, ввалился в переоборудованный под спальню склад, тщательно закрылся там, пустил кислород и, не веря своему счастью, блаженно освободился от все еще слегка влажного снаружи скафандра, аккуратно повесив его сушиться. Затем самец внимательно оглядел себя. На два ребра действительно пришлось ставить скобы — ну, к этому уже было не привыкать…

Разобравшись с повреждениями, Сумрак сгрыз вечерний паек и начал устраиваться на отдых. Очень хотелось надеяться, что до утра его больше ничто не потревожит.

— Кошмарик?

— А?

— А что тебе снилось-то сегодня?

Сын Броска немного помолчал и, словно бы нехотя, ответил:

— Глаза.

— Что? — не понял Сумрак, привставая на ложе.

— Глаза. Сотни, может, тысячи. Я будто бы шел по этим коридорам — не глядя через твою маску, а сам шел — и они были повсюду, зырили на меня со стен и потолка, моргали вразнобой… Бррр, как вспомню… Жуть берет! Глаза и какой-то бубнеж со всех сторон. Голоса на пределе слышимости. Я иду, а они смотрят и бормочут, и не разобрать ничего. Бормотали, бормотали, а потом ка-ак гаркнут разом: «Беги!» Тут я с кровати и свалился…

— Ты в наушнике, поди, спал? — уточнил Сумрак.

— А как еще, — хмыкнул Кошмар. Напарник не сдержал улыбки.