Большая Охота Сумрака (СИ)

====== Глава 24. Первый трофей, предпоследняя зачистка и второй реактор ======

Самка вышла из темноты и, мягко ступая босыми ногами по неровному от наплывов черной слюны полу, молча приблизилась. Странное дело… Откуда было взяться данной милейшей особе в самом центре улья? Хотя… К черту логику! Самка была прекрасна! Так прекрасна, что Сумрак в потрясении застыл на месте, не в силах оторвать от нее восхищенного взора, и, кажется, даже лишился дара речи… Белые струящиеся одежды облегали ее высокий величественный стан, соблазнительными полунамеками выдавая очертания крепкой груди, тонкой талии и плодородных бедер. Изящные, но сильные руки были опущены, и пальцы расслабленно переплетены в замок. Запястья украшали массивные золотые браслеты, а уложенная за спиной ровная грива была подхвачена несколькими золотыми обручами. Молодое лицо с правильными аристократическими чертами хранило выражение кротости и смирения, обычно несвойственное подобным великолепным особам, но, вместе с тем, абсолютно не рождающее подозрений, а, напротив, вызывающее желание защищать и покровительствовать; светлые, льдисто-прозрачные глаза взирали из-под полуприкрытых век с печалью и… Надеждой?

— Ты будешь моим самцом, воин? — вопрос, прозвучавший в тишине, стал для сына Грозы еще более неожиданным, чем само явление чудесной девы, но это была крайне приятная неожиданность. Будет ли он ее самцом? Конечно, да! Да, да и еще раз да! Если ей угодно, прямо здесь и сейчас!

— Великая честь узнать тебя, о достойнейшая, — Сумрак учтиво склонился, стараясь не подавать вида, что внутри весь ликует от полученного предложения, но полностью скрыть нахлынувшего воодушевления, должно быть, все равно не получилось. С другой стороны, так ли уж нужно скрывать?

— Так, значит, я тебе по нраву?

Боги, что за вопрос? Как может быть не по нраву — такая? Может, здесь кроется некий подвох?..

— Признаться, меня удивляет, что столь прекрасная дева до сих пор одна, — молвил Сумрак серьезно. — Или же мне все-таки предстоит схватиться с конкурентами? Коли так, я готов биться за тебя насмерть, ибо в мыслях ты уже моя, и я не уступлю тебя никому!

— Сколько страсти в тебе, охотник, — легкая улыбка скользнула по лицу самки, заставив чуть дрогнуть максиллы. — Теперь я вижу, что не ошиблась!

С этими словами незнакомка подошла к воину вплотную и возложила руки на его грудь, проникновенно заглядывая в самые глаза.

— Скажи, не томи, у кого мне надобно тебя отвоевать? — привлекая самку к себе и неминуемо возбуждаясь от внезапной близости юного женского тела, прорычал Сумрак.

— О, мой возлюбленный теперь далеко отсюда… Он так далеко… — раздался в ответ горький шепот, и самка плавно, но решительно отстранилась. Самец нехотя выпустил ее, оставив раскрытыми объятья и тем самым как бы призывая вернуться в них, но она проигнорировала жест и сделала несколько шагов в сторону, огибая охотника и заставляя повернуться вслед за собой, после чего остановилась и поглядела вниз. Сумрак проследил ее взгляд и внезапно похолодел… У ног незнакомки раскинулся мертвый Перерожденец — тот самый, что недавно был замечен сыном Грозы на пороге одного из отсеков.

Дева замерла на мгновение, а затем медленно опустилась перед остовом чудовища на колени и приобняла мумию одной рукой, склонив голову к венчающей страшный лик твари «короне». Второй рукой самка начала нежно поглаживать выпуклый глянцевый лоб… Затем на Сумрака вновь устремился долгий взгляд поразительной красоты глаз, но от той великой боли, безнадежности и тоски, что наполнили его теперь, сыну Грозы окончательно сделалось нехорошо. Невыносимо защемило сердце, и в горле поднялся непонятный ком.

Нет, эта самка никогда не будет ему принадлежать…

Глухой ночью самец открыл глаза и долго всматривался в противоположную стену, пытаясь незаметно для проводника выровнять дыхание. Ком из горла уходить не желал. Точно так же, как напрягшееся подбрюшье не желало покидать ощущение неприятной стянутости. Его, даже пока такое слабое и невнятное, невозможно было спутать ни с чем иным: проклятый Сезон неотвратимо вступал в свои права.

Наутро сын Грозы опять соскребся еле-еле. Действие стабилизирующих комплексов, принятых накануне, закончилось, высвободив неизбежную ломоту в конечностях и теле. Печальной истиной было то, что воин катастрофически не успевал восстанавливаться от вылазки к вылазке. Незажившие раны постоянно пекло под искусственным покрытием, и многочисленные разорванные участки живых тканей, сшитые полимерными цепями регенератора, измученно стонали при любом напряжении. А хуже всего обстояли дела там, где свежие травмы приходились поверх старых, вырывая «времянки» прямо с кусками едва наросшей плоти. В целом уже сейчас, всего-то на пороге третьей недели покорения «Острова», все было настолько запущено, что наступали моменты, когда Сумрак не мог и шага сделать без дозы анестетиков и стимулирующих веществ. А потом долго и тяжело отходил от интоксикации… Чем такая работа на износ могла аукнуться к концу операции, не хотелось даже думать.