Большие надежды (без указания переводчика)

Сержантъ и ближайшіе къ нему люди разсуждали шопотомъ, когда мы съ Джо подошли къ нимъ. Послушавъ ихъ съ минуту, Джо, хорошій знатокъ дла, согласился съ ними, и мистеръ Уопсель, плохой знатокъ, также согласился. Сержантъ, человкъ ршительный, приказалъ своимъ людямъ не отвчать на крикъ, но перемнить дорогу и идти бглымъ шагомъ по направленію, откуда онъ слышался. Вслдствіе этого, мы пошли фланговымъ движеніемъ направо, и Джо такъ зашагалъ, что я долженъ былъ крпко держаться, чтобъ усидть у него на плечахъ.

Мы теперь просто бжали или, какъ выразился Джо, который только эти слова и произнесъ во всю дорогу: — это былъ настоящій вихрь. Съ холма на холмъ, черезъ плетни, мокрые рвы, хворостъ — словомъ, никто не разбиралъ, куда ступалъ. По мр приближенія къ мсту, откуда слышались крики, становилось все ясне, что кричало нсколько голосовъ. По временамъ, крики умолкали, тогда и солдаты останавливались. Когда голоса снова раздавались, они бросались впередъ еще съ большею поспшностью, и мы за ними. Пробжавъ нсколько времени такимъ образомъ, мы могли разслышать одинъ голосъ, кричавшій: «ржутъ», а другой — «каторжники! бглые! Караулъ! Сюда! Здсь бглые каторжники!» Затмъ голоса, какъ-будто заглушались въ борьб и потомъ снова раздавались. Посл этого солдаты мчались, какъ испуганный зврь, а за ними и Джо со мною. Первый добжалъ сержантъ, вслдъ за нимъ двое изъ его людей. Когда мы догнали ихъ, то у нихъ ужь были взведены курки. «Вотъ они оба!» закричалъ сержантъ, спустившись въ ровъ. «Сдавайтесь, проклятые зври! Чего сцпились?»

Брызги и грязь летла во вс стороны; раздавались проклятія и удары. Еще нсколько человкъ спустилось въ оврагъ, чтобъ помочь сержанту, и вытащили оттуда порознь, моего каторжника и его товарища. Оба были въ крови, запыхавшись, и посылали другъ другу проклятіи. Разумется, я тотчасъ узналъ обоихъ. «Не забудьте» — сказалъ мой колодникъ, оборваннымъ рукавомъ своимъ утирая съ лица кровь и отряхая съ пальцевъ клочья вырванныхъ волосъ: «я взялъ его! Я выдаю его вамъ — помните это!»

— Нечего тутъ распространяться, сказалъ сержантъ:- это немного принесетъ теб пользы, любезный, такъ-какъ ты попался съ нимъ въ одну бду. Давайте сюда колодки!

— Я и не ожидаю себ никакой пользы. Мн и ненадо лучшей награды, чмъ то, что теперь чувствую, отвтилъ мой каторжникъ со злобнымъ смхомъ. — Я взялъ его — онъ это знаетъ: съ меня довольно.

Другой каторжникъ былъ блденъ, какъ мертвецъ и, вдобавокъ къ прежде избитой лвой сторон лица, теперь, казалось, былъ весь избитъ и оборванъ. Онъ не могъ собраться съ духомъ, чтобъ заговорить, пока они оба не были скованы порознь, и опирался на солдата, чтобъ не упасть.

— Замтьте, сержантъ, что онъ покушался убить меня! были первыя слова его.

— Покушался убить его? произнесъ мой каторжникъ презрительно.

— Покушался и не исполнилъ? Я взялъ его и теперь выдаю — вотъ что я сдлалъ. Я не только помшалъ ему уйти изъ болотъ, но притащилъ его сюда въ то время, какъ онъ уже утекалъ. Вдь, эта каналья — джентльменъ; теперь, по моей милости, на галеры опять попадетъ, джентльменъ. Убить его? Очень-нужно мн было убивать его, когда я могъ сдлать гораздо-лучше, снова упрятать его туда!

Другой же все повторялъ, задыхаясь:

— Онъ пытался… онъ пытался… убить… меня. Будьте свидтелями.

— Послушайте, сказалъ мой каторжникъ сержанту: — я собственными средствами бжалъ изъ тюрьмы; я точно такъ же могъ бы удрать изъ этихъ убійственныхъ болотъ; взгляните на мою ногу: не много на ней желза. Но я нашелъ его здсь. Дать ему уйти на волю? Дать ему воспользоваться найденными мною средствами! Быть снова и вчно его орудіемъ! Нтъ, нтъ, нтъ! Еслибъ я погибъ тамъ, на дн. И онъ своими скованными руками драматически указалъ на оврагъ: — я такъ крпко впился бы въ него когтями, что и тогда вы наврное нашли бы его въ моихъ рукахъ.

Другой бглецъ, который видимо сильно боялся своего товарища, все повторялъ:

— Онъ пытался убить меня. Я бы не остался въ живыхъ, еслибъ вы не подоспли.

— Онъ лжетъ! съ дикой энергіей воскликнулъ мой колодникъ. — Онъ родился лжецомъ и умретъ имъ. Взгляните на его лицо: разв это не написано на немъ? Пускай онъ взглянетъ мн въ глаза, мерзавецъ — не посметъ.

Другой пытался скорчить презрительную улыбку, которая, впрочемъ, не могла придать никакого постояннаго выраженія нервически-судорожнымъ движеніямъ его рта; посмотрлъ на солдатъ, на окружавшія болота, на небо, но не посмлъ взглянуть на говорившаго.

— Видите ли, продолжалъ мой каторжникъ:- видите ли, какой онъ мерзавецъ? Видите вы эти блуждающіе, нершительные взоры? Вотъ такъ смотрлъ онъ, когда насъ съ нимъ судили. Онъ ни разу не взглянулъ на меня.

Другой, продолжая работать своими сухими губами и боязливо оглядываться, наконецъ, на минуту обратилъ глаза на говорившаго съ словами:

— Не слишкомъ-то любо на тебя смотрть, и бросилъ полупрезрительный взглядъ на свои скованныя руки.

При этомъ мой каторжникъ пришелъ въ такое бшенство, что онъ непремнно бросился бы на товарища, еслибъ солдаты не удержали его.