Большие надежды (без указания переводчика)

Онъ не могъ опровергнуть столь-убдительнаго доказательства и, вообще, былъ очень благоразуменъ. Его возвращеніе въ Англію было смлымъ дломъ, говорилъ онъ и онъ всегда считалъ его таковымъ, но никогда не хотлъ, чтобъ изъ смлаго, оно превратилось въ безразсудное, отчаянное дло, и, къ-тому жь, онъ считалъ себя почти въ безопасности, имя такихъ дльныхъ покровителей.

Гербертъ, все время задумчиво глядвшій на огонь, замтилъ тогда, что совты Уемика навели его на мысль, которую не мшало бы привести въ исполненіе. «Мы оба хорошіе гребцы, Гендель, и когда понадобится, можемъ сами спустить его внизъ по теченію. Тогда не понадобится ни лодки, ни лодочника, хоть одинъ источникъ подозрнія будетъ избгнутъ и то уже много. Несмотря на то, что теперь не сезонъ кататься на лодк, право, очень-хорошо было бы, еслиб ты сразу завелъ бы лодку у лстницы Темпля и взялъ привычку гресть внизъ и вверхъ по рк? Ты бы взялъ привычку и никто бы этого не замтилъ, или по-крайней-мр не обратилъ бы на это вниманія. Покатайся разъ двадцать иди пятьдесятъ, и ни кто не удивится, если ты подешь въ двадцать или пятьдесятъ-первый разъ.

Этотъ планъ мн очень понравился, а Провисъ былъ отъ него въ восторг. Мы ршили, что мысль Герберта будетъ немедленно приведена въ исполненіе, и что Провисъ, если и увидитъ насъ на рк, то прикинется, что насъ не знаетъ. Дале мы поршили, что, увидавъ насъ, онъ будетъ опускать стору на окн, выходившемъ на востокъ въ знакъ того, что все благополучно.

Когда наши совщанія окончились и все было улажено, я всталъ, чтобъ идти домой, замтивъ Герберту, что намъ бы лучше возвращаться порознь, и потому я отправлюсь получасомъ ране.

— Мн что-то очень не хочется оставлять васъ здсь, сказалъ я Провису:- хотя я увренъ, что вы гораздо безопасне здсь, чмъ у меня. До свиданья!

— Милый мальчикъ, отвтилъ онъ схвативъ мою руку. — Не знаю когда еще мы свидимся и мн не нравится ваше „до свиданья“. Скажите лучше: доброй ночи.

— Ну, такъ, доброй ночи! Гербертъ будетъ поддерживать правильныя сношенія между нами, а когда придетъ время, вы можете быть уврены, что я буду готовъ. Доброй ночи, доброй ночи!

Мы почли за лучшее, чтобъ онъ оставался въ своихъ собственникъ комнатахъ и потому провожая насъ, онъ вышелъ только на площадку лстницы передъ своею дверью и свтилъ намъ, протянувъ руку со свчею черезъ перила. Оглянувшись, чтобъ взглянуть на него въ послдній разъ, я невольно припомнилъ первую ночь по его прізд когда мы находились въ обратномъ положеніи и когда я не подозрвалъ еще, что мн когда-нибудь будетъ такъ тяжело и грустно съ нимъ разставаться, какъ теперь.

Старый Барлэ продолжалъ ворчать и божиться, когда мы проходили мимо его дверей; онъ, повидимому, и не переставалъ, да и не намренъ былъ перестать. Сойдя съ лстницы, я спросилъ Герберта: удержалъ ли нашъ жилецъ имя Провиса. Онъ отвтилъ, что, конечно, нтъ; жилецъ называется теперь мистеромъ Кэмбелемъ. Онъ также объяснилъ мн, что всмъ въ дом было только извстно, что мистеръ Кэмбелъ оставленъ на его (Герберта) попеченіи, и что потому его личные интересы требуютъ, чтобъ мистеръ Кэмбель былъ бы всегда подъ тщательнымъ присмотромъ и велъ бы самую отшельническую жизнь. Поэтому, когда мы вошли въ гостиную, гд мистрисъ Уимпель и Клара сидли за работой, то я ни слова не сказалъ объ участіи, которое я питаю къ мистеру Кэмбелю.

Когда я распрощался съ хорошенькою черноглазою двушкою и доброю женщиною, еще не потерявшею вкуса къ невиннымъ продлкамъ неподдльной любви, то даже старый Грин-Копперовъ канатный заводъ показался мн совсмъ инымъ. Старый Барлэ могъ быть старъ, какъ горы, и могъ ругаться и божиться, какъ длая армія солдатъ; но въ этомъ дом, у чинковскаго бассейна, было довольно молодости и свтлыхъ надеждъ, чтобъ наполнить его до краевъ. Мн пришла въ голову Эстелла и наше прощанье, и я пошелъ домой совершенно-грустный.

Все было такъ же спокойно въ Темпл, какъ и всегда. Окна, когда то занимаемыя Провисомъ, были теперь темны и угрюмы, и никто не прогуливался въ Гарденъ-Корт. Два, три раза прошелъ я мимо фонтана, прежде чмъ войти домой. Гербертъ, возвратившись, подошелъ къ моей постели — потому-что, усталый и нравственно измученый, я тотчасъ же легъ въ постель — отрапортовалъ мн тоже самое. Отворивъ затмъ одно изъ оконъ, онъ выглянулъ на улицу, ярко освщенную луною, и объявилъ мн, что тротуаръ былъ такъ же пустъ, какъ любая церковь, въ этотъ часъ.