Большие надежды (без указания переводчика)

На слдующій день, я отправился покупать лодку. Дло было скоро улажено и лодка покачивалась у лстницы Темпля; я могъ быть въ ней въ одну или дв минуты. Я принялся разъзжать по рк для практики, иногда съ Гербертомъ, иногда одинъ. Я часто вызжалъ въ холодъ, дождь и снгъ, но, посл нсколькихъ разъ, никто и не обращалъ за меня вниманія. Сначала, я держался выше Блякфрайярскаго моста, но потомъ, когда часы прилива миновали, принялся здить къ Лондонскому мосту. Въ то время, стоялъ еще старый Лондонскій мостъ и, въ извстныя времена прилива, здить тамъ было довольно опасно, и потому онъ пользовался дурною славою. Но приглядвшись, къ тому, какъ длали другіе, я скоро пріучился „пролетать“ подъ мостомъ и уже начиналъ разъзжать между кораблями, около Пуля и внизъ до Эриа. Въ первый разъ, что я прохалъ мимо набережной Мельничнаго Пруда, я гребъ вмст съ Гербертомъ и мы оба видли, какъ спустилась стора на окн выходившемъ на востокъ. Гербертъ рдко бывалъ тамъ мене трехъ разъ въ недлю и всякій разъ приносилъ мн хорошія извстья. Но все же было довольно причинъ опасаться, и я не могъ отдлаться отъ мысли, что за мною слдятъ. Разъ, что мысль эта овладетъ человкомъ, она преслдуетъ его, какъ призракъ; трудно счесть въ сколькихъ невинныхъ людяхъ я подозрвалъ шпіоновъ.

Однимъ словомъ, я постоянно дрожалъ за безразсудство человка, котораго теперь, приходилось прятать. Гербертъ иногда говаривалъ мн, что ему всегда пріятно смотрть въ сумерки на рку и думать, что она течетъ къ Клар со всмъ, что она несетъ на своихъ волнахъ. Но я съ ужасомъ думалъ, что она течетъ и къ Магвичу, и, что черныя пятны на ея поверхности, можетъ-быть, его преслдователи, которые быстро, но безъ шуму, плывутъ, чтобъ накрыть и схватить его.

XLVII

Прошло нсколько недль — все шло по старому безъ малйшей перемны. Мы постоянно ждали Уемика, но онъ не являлся. Если бъ я не зналъ его вн Литель-Бритенъ и не бывалъ никогда въ замк, то могъ бы усомниться въ немъ, но теперь подобная мысль и не приходила мн въ голову.

Мои денежныя дла принимали довольно угрюмый видъ, и многіе кредиторы уже настоятельно требовали уплаты долговъ. Я самъ даже начиналъ нуждаться въ деньгахъ (я разумю въ карманныхъ деньгахъ) и пособлялъ этой бд, превращая въ звонкую монету кой-какія, совершенно излишнія мн, драгоцнности. Но я считалъ безчестнымъ брать деньги у моего благодтеля, особенно въ теперешнемъ, нершительномъ состояніи моихъ мыслей и плановъ. Потому я, не открывая, возвратилъ ему бумажникъ черезъ Герберта, прося его беречь бумажникъ у себя. Я чувствовалъ какое-то особенное удовольствіе, не знаю, было ли оно естественное или искуственное — что еще ни разу не пользовался его щедротами посл того, что онъ открылся мн.

По-мр-того, какъ время летло, меня начинала преслдовать мысль, что Эстелла уже должна быть за-мужемъ. Боясь встртить подтвержденіе моихъ опасеній, я сталъ избгать газетъ и просилъ Герберта (которому я разсказалъ наше послднее свиданіе) никогда не говорить о ней. Отъ чего я такъ крпко держался за этотъ лоскутокъ пестрой ткани моихъ надеждъ, которая вся была разодрана и разметана по втру? Право не знаю отчего, и вы, читатели, длали такія же несообразности въ прошломъ году, въ прошломъ мсяц, можетъ-быть, на прошлой недл?

Жизнь моя въ то время была самая несчастная; главный предметъ моего безпокойства, господствовавшій надъ всми другими, подобно острой вершин, возвышающейся надъ грядою горъ, никогда не выходилъ у меня изъ головы. Несмотря на то, что не было никакихъ новыхъ поводовъ къ страху, я каждое утро вскакивалъ съ постели съ свжими опасеніями, что онъ врно открытъ и схваченъ; ночью я со страхомъ прислушивался въ шагамъ Герберта и мн казалось, что онъ ускоряетъ ихъ, спша сообщить мн недобрыя всти. И такъ проходили ли и ночи въ постоянномъ страх и неизвстности. Осужденный на бездйствіе и постоянное безпокойство, я продолжалъ разъзжать въ своей лодк, ждалъ и дожидался.

Иной разъ, когда во время прилива, спустившись внизъ по рк, я не могъ пробраться назадъ мимо грозныхъ арокъ и быковъ стараго Лондонскаго моста, я оставлялъ свою лодку у буяна близь таможни, откуда ее посл приводили обратно въ Темплю. Я длалъ это съ тмъ большимъ удовольствіемъ, что такимъ-образомъ береговые жители привыкали въ моей лодк и моимъ поздкамъ, чего мн именно и хотлось. Это бездльное обстоятельство породило дв встрчи, о которыхъ я намренъ теперь разсказать.

Однажды въ сумерки, въ конц февраля, я вышелъ изъ лодки на буянъ. Съ отливомъ я спустился до Гринича, и потомъ возвратился назадъ съ приливомъ. День былъ прекрасный, ясный, но когда солнце сло, поднялся туманъ и я долженъ былъ очень осторожно пробираться между судами. Оба раза, что я прозжалъ мимо его окна, я видлъ условный знакъ, что все благополучно.