Большие надежды (без указания переводчика)

Между столомъ и противоположною стною было пространство въ нсколько шаговъ. На этомъ-то пространств онъ принялся шагать взадъ и впередъ. Руки его тяжело висли по бокамъ, а глаза угрюмо на меня смотрли. Никогда не казался онъ мн такъ силенъ, какъ теперь. Я не имлъ ни искры надежды. Несмотря на дикій стремительный потокъ образовъ, которые представлялись моему уму, вмсто мыслей, я ясно понималъ, что еслибъ онъ не былъ увренъ, что мн недолго остается жить, то ни за что въ мір не разсказалъ бы мн того, что только-что разсказалъ.

Вдругъ онъ остановился, выхватилъ пробку изъ фляжки и бросилъ ее въ сторону. Какъ ни была она легка, но я услышалъ ея паденіе. Онъ медленно глоталъ, все боле и боле закидывая голову, и уже не смотрлъ на меня. Послднія капли онъ вылилъ на руку и подлизалъ. Тогда въ бшенномъ порыв и съ страшными проклятіями, онъ швырнулъ въ сторону фляжку и вскочилъ со скамьи; въ рукахъ у него былъ каменный молотокъ съ длинною тяжелою ручкою.

Моя ршимость не покинула меня; не проронивъ ни одной безполезной мольбы, я закричалъ, что было силы и приготовился защищаться. Только голова и ноги были у меня свободны, но я чувствовалъ въ себ силу дотол неизвстную. Въ то же мгновеніе, я услышалъ к, въ дверяхъ показался свтъ, нсколько человкъ вломились въ комнату и я увидлъ, какъ среди этой сумятицы. Орликъ проскользнулъ между вошедшими людьми, однимъ прыжкомъ перепрыгнулъ черезъ столъ и исчезъ во мрак ночи.

Когда я очнулся, я увидлъ себя на полу въ томъ же мст; я былъ развязанъ и голова моя лежала на чьихъ то колняхъ. Глаза мои были устремлены на лстницу, прислоненную къ стн, и потому, прійдя въ себя, я тотчасъ же узналъ, что это было то же самое мсто, въ которомъ я впалъ въ безчувствіе.

Слишкомъ ошеломленный, чтобъ хоть оглянуться и посмотрть, кто меня поддерживаетъ, я пристально смотрлъ на лстницу, какъ вдругъ между мною и ею показалось знакомое лицо — лицо Тряббова мальчишки!

— Кажется, все ладно! — тихо проговорилъ Тряббовъ мальчикъ;- только онъ что-то больно блденъ!

При этихъ словахъ лицо того, кто поддерживалъ меня наклонилось надо мною я я узналъ въ немъ…

— Гербертъ! Боже милостивый?..

— Тише, тише, Гендель, — сказалъ Гербертъ. — Не тревожься.

— И нашъ старый другъ Стартопъ — воскликнулъ я, когда онъ наклонился надо мною.

— Не забывай нашего дла — сказалъ Гербертъ, — и главное не безпокойся.

Намекъ этотъ побудилъ меня вскочить, но боль въ рук заставила меня снова опуститься на полъ. — Время еще не ушло, Гербертъ, — говори скоре? сколько времени пробылъ я здсь? — мн сдается что я пролежалъ здсь долгое время — цлый день и цлую ночь — два дня и дв ночи — можетъ быть доле.

— Время не ушло. Теперь еще ночь на вторникъ.

— Слава Богу!

— Передъ тобой еще весь вторникъ, чтобъ отдохнуть, — сказалъ Гербертъ. — Однако, ты стонешь, милый Гендель. Гд ты ушибленъ? можешь ты стоять?

— Да, да, — сказалъ я. — Я могу ходить. У меня ничего не болитъ, только, вотъ эта рука.

Они тотчасъ засучили рукавъ и сдлали, что могли, чтобъ уменьшить боль. Рука очень опухла и я не могъ выносить, чтобъ до нея дотрогивались. Они разорвали свои носовые платки, чтобъ сдлать свжіе бандажи, и бережно вложили руку въ перевязь. Чрезъ нсколько минутъ, мы притворили за собою дверь въ темный и пустой сторожевой домикъ и направились къ известковой ямк. Тряббовъ мальчикъ — теперь уже высокій молодой человкъ, шелъ передъ нами съ фонаремъ — это и былъ тотъ свтъ, который я увидлъ въ дверяхъ. Мсяцъ поднялся часа на два выше, чмъ я его видлъ идучи туда и хотя шелъ дождь, но ночь была далеко не такъ угрюма. Блый дымокъ, подымавшійся изъ печи, бгалъ теперь отъ насъ. Я мысленно поблагодарилъ Провидніе, какъ еще недавно также мысленно творилъ послднюю молитву.