Большие надежды (без указания переводчика)

— Если твоя глупая башка не можетъ ничего лучше выдумать, такъ ты бы лучше пошелъ за свою работу, да кончилъ ее. Джо всталъ и поплелся вонъ изъ комнаты. Когда мистеръ Пёмбельчукъ распростился и ухалъ, а сестра начала мыть и убирать посуду, я тихонько пробрался къ Джо на кузницу и выжидалъ тамъ, покуда онъ кончилъ свою дневную работу.

— Прежде чмъ огонь совсмъ потухнетъ, мн бы хотлось съ тобой поговорить Джо, сказалъ я.

— Не-уже-ли, Пипъ? сказалъ Джо, подвигая свою скамью ближе къ печи. — Ну-ка разскажи, въ чемъ дло, Пипъ?

— Джо, началъ я, взявъ его за засученный рукавъ рубахи и дергая его:- помнишь ли ты все, что говорилъ я о миссъ Гавишамъ?

— Помню ли а? сказалъ Джо? — ещё бы! я теб врю, это удивительно!

— Это ужасно, Джо! вдь это все не правда.

— Что ты это говоришь, Пипъ! вскрикнулъ Джо, отшатнувшись назадъ въ крайнемъ удивленіи: — ты хочешь сказать, что это…

— Да, да, это все ложь, Джо.

— Да не все же, однакожь? Вроятно, ты не хочешь же этимъ сказать, Пипъ, что не было черной бархатной кареты?

Я отрицательно нокачалъ головой.

— Ну, по-крайней-мр, были собаки, Пипъ. Послушай, Пипъ, уговаривалъ Джо:- если тамъ не было телячьихъ котлетъ, все же были собаки.

— Нтъ, Джо, и собакъ не было.

— Такъ одна собака? сказалъ Джо. — Щенокъ, можетъ-быть — не такъ ли?

— Нтъ, Джо, ничего подобнаго не было.

И я устремилъ безнадежный взглядъ на Джо, который въ смущеніи глядлъ на меня.

— Пипъ, братецъ ты мой, это нехорошо, пріятель, я теб скажу. Что жь ты думаешь, въ самомъ дл, куда это тебя приведетъ?

— Это ужасно Джо, не правда ли?

— Это ужасно! вскричалъ Джо: — Скверно! Какой чортъ тебя попуталъ?

— Я и самъ не знаю, Джо, отвчалъ я, выпуская изъ рукъ рукавъ его рубашки и потупивъ голову: — и зачмъ ты меня выучилъ къ картахъ называть валета хлапомъ, и зачмъ у меня такіе толстые сапоги и такія шершавыя руки?

Тогда я признался Джо, что мн было очень-грустно и что я не могъ этого объяснить мистрисъ Джо и мистеръ Пёмбельчуку, потому-что они со мной всегда такъ грубо обходятся. Что у миссъ Гавишамъ и видлъ прелестную молодую двушку, ужасно-гордую, которая нашла, что а очень-дурно воспитанъ. Я Богъ знаетъ что далъ бы, сказалъ я, чтобъ не быть такимъ невждой, и все это какъ-то довело меня до лжи — я и самъ не знаю какъ.

Это былъ вопросъ метафизическій, котораго ни Джо, ни я не въ состояніи были разршить. Однакожь Джо, не входя въ предлы метафизики, взялся за него съ другой точки зрнія и такимъ образомъ одоллъ его.

— Ты замть только одно, Пипъ, сказалъ Джо, немного подумавъ;- что ложь всегда остается ложью, какія бы ни были на то причины. Ложь отъ дьявола и ведетъ къ нему же. Не говори боле неправды, Пипъ. Ты отъ этого не будешь лучше воспитанъ, пріятель; я не совсмъ это хорошо понимаю, но мн кажется, что въ нкоторыхъ, вещахъ ты очень далеко ушелъ. Для твоихъ лтъ ты необыкновенно-ученъ.

— Нтъ, я невжда, Джо, я далеко отсталъ отъ другихъ.

— Ну, а помнишь то письмо, которое ты написалъ вчера — написалъ словно напечаталъ. Видали мы письма и благородныхъ людей, а побожусь, что и т не были написаны по печатному, сказалъ Джо.

— Я пришелъ къ тому убжденію, что вовсе ничего не знаю; Джо, ты слишкомъ много обо мн думаешь — вотъ что!

— Ну, Пипъ, сказалъ Джо: — будь это такъ, или иначе, а нужно сперва быть обыкновеннымъ ученымъ, прежде чмъ сдлаться необыкновеннымъ — вотъ мое мнніе! И король, сидя на своемъ трон, съ короной на голов, не могъ бы писать указы парламенту, не выучившись азбук, будучя принцемъ — да! прибавилъ Джо, значительно покачавъ головою:- и начавъ съ А, долженъ былъ пробраться до Z. А я знаю, чего это стоитъ, хоть не могу похвастать, чтобъ я самъ прошелъ весь этотъ мудреный путь.

Въ этомъ разсужденіи просвчивала. нкоторая надежда и она немного ободрила меня.

— А по-моему, простымъ людямъ, значитъ, ремесленникамъ и работникамъ, продолжалъ въ раздумь Джо: — гораздо-лучше знаться съ своихъ братомъ, нежели ходить забавляться съ людьми высшаго сословія. Это мн напоминаетъ, что, можетъ-быть, флаги-то были?…

— Нтъ, Джо, и ихъ не было.

— Гм! жалко мн, что флаговъ-то не было, Пипъ. Ну, какъ бы то ни было, этого дла поправить нельзя, не выводя сестру твою на сцену, чего Боже упаси! Забудемъ объ этомъ. Вдь, ты все это говорилъ безъ дурнаго намренія. Только слушай, Пипъ, это теб говоритъ истинный другъ. Вотъ что онъ теб скажетъ, истинный-то другъ: если ты хочешь сдлаться порядочнымъ человкомъ, иди прямой дорогой къ цли; кривымъ путемъ ты никогда не достигнешь ея. Такъ, смотри же, Пипъ, не лги боле, и будешь себ жить счастливо и умрешь спокойно.

— Ты на меня не сердишься, Джо?

— Нтъ, дружище. Но, Пипъ, иди спать. Подумай еще хорошенько о своемъ ужасномъ нахальств, о телячьихъ котлетахъ, о собачьей драк. Нтъ, Пипъ, послушайся добраго совта, подумай объ этомъ хорошенько и смотри, больше никогда этого не длай!

Когда я пошелъ спать и помолился, то вспомнилъ совтъ Джо; но я былъ такъ разстроенъ, что мн въ голову ничего не приходило кром Эстеллы, и какимъ бы простякомъ она сочла Джо, простаго кузнеца! какими грубыми показались бы ей его руки и сапоги!