Большие надежды (без указания переводчика)

Мы вошли чрезъ растворенную дверь въ низенькую комнату нижняго этажа. Въ ней было нсколько человкъ и Эстелла присоединилась къ обществу, сказавъ мн:

— Ступай, мальчикъ, стань тамъ у окошка и подожди, покуда тебя не позовутъ.

Я послушался и стоялъ въ самомъ безпокойномъ состояніи духа, смотря на дворъ. Окно было почти въ-уровень съ землею и выходило на самый грязный и забытый уголокъ сада. Тутъ виднлись гряды съ сгнившими остатками капусты и посреди ихъ буковое дерево, обстриженное наподобіе пудинга; на макушк выдавались новые отпрыски бураго цвта и неправильной формы, такъ-что верхушка пудинга казалась пригорлой. Вотъ что я думалъ, смотря на буковое дерево. Ночью выпалъ небольшой снгъ, но отъ него нигд не осталось слдовъ, кром въ этомъ холодномъ уголку. Втеръ подымалъ съ земли снжинки и хлесталъ ими въ окно, какъ-бы сердясь на появленіе мое въ этомъ дом.

Я догадался тотчасъ, что мой приходъ прервалъ общій разговоръ въ комнат и обратилъ на меня взоры всхъ присутствовавшихъ. Я не видлъ ничего, что длалось въ комнат, кром отблеска огня на оконныхъ стеклахъ. Я онмлъ отъ одной мысли, что меня пристально разсматриваютъ. Въ комнат находились три женщины и одинъ мужчина. Я не простоялъ еще у окна и пяти минутъ, а ужъ убдился — не знаю почему, что они вс плуты и пройдохи. Но каждый изъ нихъ принималъ видъ, что не зналъ этихъ качествъ за остальными, ибо одно предположеніе, что онъ или она это знали, уже длало его или ее, такимъ же плутомъ и пройдохою. Вс они, казалось, ждали кого-то съ видимою скукою; самая говорливая барыня съ трудомъ удерживалась отъ звоты. Эта барыня, по имени Камилла, очень напоминала мн сестру, съ тою только разницею, что была старе и съ мене-рзкими чертами лица. Дйствительно, ближе съ нею познакомившись, я часто думалъ, что имть какія-нибудь черты уже было счастіемъ для нея — такъ плоско и ровно было ея лицо.

— Бдный! проговорила эта барыня отрывисто, точь-въ-точь, какъ моя сестра:- никому не врагъ, исключая самого себя!

— Гораздо-похвальне быть врагомъ кого-нибудь друраго, сказалъ мужчина:- Это гораздо-натуральне.

— Братъ Джонъ, замтила другая барыня:- мы должны любить нашихъ ближнихъ.

— Сара Покетъ, отвчалъ братъ Джонъ:- если человкъ не ближній себ, то кто же посл того ему ближній?

Миссъ Покетъ и Камилла засмялись, и послдняя, перемогаясь, чтобъ не звнуть, сказала:

— Вотъ идея!

Мн показалось, они вс находили это очень-хорошею идеею. Третья барыня, которая еще ничего не говорила, теперь торжественно и серьёзно прибавила:

— Очень справедливо!

— Бдный! продолжала Камилла (я очень-ясно сознавалъ, что он все это время пристально на меня смотрли):- онъ такой странный! Поврите ли, когда у Тома умерла жена, то онъ никакъ не могъ взять въ толкъ, что дтямъ необходимо носить трауръ съ плерёзами? «Боже милостивый! говорилъ онъ, что можетъ значить обшивка, Камилла, когда они вс въ черномъ? Это такъ походитъ на Маью! Вотъ идея!

— Есть въ немъ хорошія стороны, есть, сказалъ братъ Джонъ: — и Боже упаси! чтобъ я отрицалъ это; но онъ никогда не имлъ и никогда не будетъ имть понятій о приличіяхъ и пристойности.

— Вы знаете, начала опять Камилла: — я обязана была настоять на-своемъ. Я ему сказала: „это не годится, надо поддержать честь семейства“; я ему сказала, что „не наднь дти глубокій трауръ — семейство навки обезчещено“. Я проплакала цлый день, отъ завтрака до обда, чмъ совершенно повредила пищеваренію. Наконецъ, онъ вспылилъ, по своему обыкновенію, и съ ругательствомъ воскликнулъ: „Ну, длай, какъ хочешь!“. Слава Богу, мн всегда будетъ утшительно вспоминать, что, несмотря на проливной дождь, я тотчасъ же отправилась и купила все нужное. — А заплатилъ онъ — не правда ли? спросила Эстелла.

— Не въ томъ дло, милочка, кто заплатилъ, отвчала Камилла:- я купила. И часто буду я съ удовольствіемъ вспоминать объ этомъ, просыпаясь ночью.

Тутъ послышался звонокъ и чей-то голосъ изъ корридора, по которому мы пришли. Разговоръ тотчасъ прекратился и Эстелла сказала мн: „Ну, мальчикъ, пойдемъ“. Обернувшись, я замтилъ, что вс смотрли съ презрніемъ на меня. Я слышалъ, какъ Сарра Покетъ, воскликнула: „Я уврена! Еще что!“ а Камилла прибавила: „Можно ли себ вообразить что-либо подобное! Вотъ и-д-е-я!“

Мы пошли со свчей по темному корридору. Вдругъ Эстелла остановилась и неожиданно обернулась назадъ, такъ-что лицо ея почти коснулось моего.

— Ну… сказала она, насмшливо.

— Что, миссъ? отвчалъ я, спотыкнувшись и чуть не падая на нее.

Она стояла и смотрла на меня; конечно, и я стоялъ и смотрлъ на нее.

— А что, я хорошенькая?

— Да, миссъ; мн кажется вы очень-хорошенькія.

— А обхожусь грубо?

— Не такъ, какъ прошлый разъ, отвчалъ я.

— Не такъ, какъ въ прошлый разъ?

— Нтъ.

Она вспыхнула при послднемъ вопрос, и когда я отвтилъ, ударила меня по щек со всей силой.

— Ну, сказала она:- а теперь, что ты обо мн думаешь, необтесаный уродецъ?

— Я вамъ не скажу.

— А скажешь тамъ, наверху — да?

— Нтъ, ставалъ я.

— Зачмъ ты не плачешь, тварь?