Большие надежды (без указания переводчика)

Какъ дти, незнающія мры, мы, вроятно, выпили лишнее и уже, конечно, сказали лишнее; особенно насъ взбсило грубое замчаніе Друммеля, что мы слишкомъ соримъ деньгами. Въ отвтъ на него я запальчиво замтилъ, что ему не пристало говорить этого, особенно, когда онъ еще на прошлой-недл при мн занялъ денегъ у Стартопа.

— Ну такъ что жъ, возразилъ Друммель: — я жь ему отдамъ.

— Я и не говорю, что не отдадите, сказалъ я:- но вамъ бы слдовало молчать о насъ и о нашихъ деньгахъ — я такъ думаю.

— Вы такъ думаете! возразилъ Друммель. — Скажите пожалуйста!

— Ужъ, конечно, вы никогда не одолжили бы денегъ ни одному изъ насъ, продолжалъ я.

— Вы совершенно правы, отвтилъ онъ. — Я бъ вамъ гроша мднаго не далъ въ займы, да я бъ и никому не далъ.

— А я такъ думаю, что это подлость: самому занимать, а въ займы не давать.

— Вы такъ думаете! повторилъ Друммель. — Скажите пожалуйста!

Я начиналъ выходитъ изъ терпнія, особенно увидвъ, что не могъ совладать съ его тупымъ нахальствомъ. Несмотря на предостереженія Герберта, я ему сказалъ:

— Слушайте, мистеръ Друммель, коли ужъ на то пошло, такъ я вамъ скажу, что мы съ Гербертомъ замтили, когда вы занимали деньги.

— Да я и знать не хочу, что тамъ вы съ Гербертомъ замтили, проворчалъ Друммель и прибавилъ еще сквозь зубы: «убирались бы вы оба къ чорту и цаловались бы себ тамъ».

— Но я все жь вамъ скажу, хотите ли вы того или нтъ: мы оба замтили, что, кладя деньги въ карманъ, вы надсмхались надъ нимъ за то, что онъ имлъ слабость вамъ дать ихъ.

Друммель прыснулъ намъ въ лиц и продолжалъ нсколько времени смяться, заложивъ руки въ карманы и поднявъ плечи, какъ бы желая сказать, что это дйствительно была правда и что онъ считалъ всхъ васъ за порядочныхъ ословъ.

Теперь Стартопъ взялся за него и началъ уговаривать быть полюбезне. Стартопъ былъ живъ, веселъ и пріятенъ въ обращеніи, Друммель же не обладалъ ни однимъ изъ этихъ свойствъ и потому считалъ его личнымъ себ оскорбленіемъ. Онъ грубо отвтилъ ему что-то, и Стартопъ желая перемнить разговоръ, отпустилъ какую-то удачную шутку, которая заставила всхъ насъ засмяться. Взбшенный успхомъ Стартопа, Друммель, не говоря дурнаго слова, вынулъ руку изъ кармана, произнесъ какое-то ругательство и, схвативъ большой стаканъ, непремнно пустилъ бы имъ въ голову своего противника, еслибъ мистеръ Джаггерсъ ловкимъ движеньемъ не остановилъ его за руку.

— Господа! сказалъ мистеръ Джаггерсъ, хладнокровно ставя стаканъ на столъ и вытаскивая свой хронометръ за цпочку:- мн оченьжаль, но я долженъ васъ увдомить, что уже половина десятаго.

При этомъ намек мы вс поднялись. Не успли мы выйти, какъ ужь Стартопъ, какъ ни въ чемъ не бывало называлъ Друммеля: «Ахъ, ты, старина».

Но «старина» былъ далеко не въ такомъ же дружескомъ настроеніи; онъ даже не хотлъ идти по одной съ нимъ сторон улицы. Мы съ Гербертомъ оставались въ город и видли, какъ они отправились: Стартопъ по одной сторон впереди, а Друммель по другой, отставая и какъ-то крадучись въ тни домовъ, точь-въ-точь, какъ бывало на рк въ лодк.

Дверь еще не была закрыта за нами, и потому, оставивъ Герберта, я побжалъ наверхъ, чтобъ сказать словечко своему опекуну. Я засталъ его въ уборной, окруженнаго сапогами. Онъ совершалъ омовеніе посл насъ.

Я изъявилъ ему свое сожалніе, что случилось нчто непріятное и попросилъ его не винить меня въ этомъ.

— Пфу! произнесъ онъ, полоскаясь и фыркая:- ничего, ничего, Пипъ. А этотъ паукъ-то мн все же нравится.

Онъ повернулся ко мн и, отдуваясь, принялся утирать лицо.

— Очень-радь, что вамъ онъ понравился, сэръ, сказалъ я: — но мн онъ не нравится.

— Такъ, такъ, подтакнулъ мой опекунъ: — и не имйте съ нимъ дла; старайтесь избгать его. Но мн онъ нравится, Пипъ. Онъ изъ настоящихъ. Еслибъ я былъ пророкъ…

Выглянувъ изъ-за полотенца, онъ встртилъ мой взглядъ.

— Но я не пророкъ, сказалъ онъ снова, исчезая въ полотенц и принимаясь чистить уши.

— Вы знаете кто я? Прощайте, Пипъ.

— Прощайте сэръ.

Чрезъ мсяцъ спустя, срокъ пребыванія Друммеля у мистера Покета истекъ, и онъ, къ величайшей радости всего дома, за исключеніемъ мистрисъ Покеръ, возвратился домой, въ свою нору.

XXVII