Большие надежды

"Perhaps I do, Herbert.	- Возможно, Герберт.
Did the woman keep her oath?"	И что же, она сдержала свою клятву?
"There comes the darkest part of Provis's life.	- Вот это и есть самое ужасное в жизни Провиса.
She did."	Да, она сдержала клятву.
"That is, he says she did."	- То есть это он так говорит.
"Why, of course, my dear boy," returned Herbert, in a tone of surprise, and again bending forward to get a nearer look at me.	- Ну, разумеется, мой дорогой, - удивленно сказал Герберт и снова в меня вгляделся.
"He says it all.	- Я все тебе рассказываю с его слов.
I have no other information."	Других сведений у меня нет.
"No, to be sure."	- Да, конечно.
"Now, whether," pursued Herbert, "he had used the child's mother ill, or whether he had used the child's mother well, Provis doesn't say; but she had shared some four or five years of the wretched life he described to us at this fireside, and he seems to have felt pity for her, and forbearance towards her.	- Что касается того, - продолжал Герберт, -дурно или хорошо он обращался с матерью своего ребенка, об этом Провис умолчал; но она лет пять делила с ним жалкое существование, о котором он нам здесь рассказывал, и, видимо, он жалел ее и не захотел погубить.
Therefore, fearing he should be called upon to depose about this destroyed child, and so be the cause of her death, he hid himself (much as he grieved for the child), kept himself dark, as he says, out of the way and out of the trial, and was only vaguely talked of as a certain man called Abel, out of whom the jealousy arose.	Поэтому, опасаясь, как бы его не заставили давать показания по поводу убитого ребенка, что значило бы обречь ее на верную смерть, он исчез - убрался с дороги, как он сам выразился, - и на суде о нем только смутно упоминалось, как о некоем человеке по имени Абель, который и был предметом ее безумной ревности.
After the acquittal she disappeared, and thus he lost the child and the child's mother."	После суда она как в воду канула, так что он потерял и ребенка и мать ребенка.
"I want to ask-"	- Скажи мне, пожалуйста...
"A moment, my dear boy, and I have done.	- Одну минуту, мой дорогой, сейчас я кончу.
That evil genius, Compeyson, the worst of scoundrels among many scoundrels, knowing of his keeping out of the way at that time and of his reasons for doing so, of course afterwards held the knowledge over his head as a means of keeping him poorer and working him harder.	Этот Компесон - его злой дух, мерзавец, каких свет не видел, - знал, что он уклонился от дачи показаний и почему уклонился, и, конечно, воспользовался этим, чтобы, угрожая доносом, окончательно прибрать его к рукам.
It was clear last night that this barbed the point of Provis's animosity."	Вчера мне стало ясно, что за это-то главным образом Провис его и ненавидит.
"I want to know," said I, "and particularly, Herbert, whether he told you when this happened?"	- Скажи мне, - повторил я, - и имей в виду, Герберт, это очень важно, - он тебе говорил, когда это случилось?
"Particularly?	- Очень важно?
Let me remember, then, what he said as to that.	Тогда погоди, я припомню, как он сказал.
His expression was, 'a round score o' year ago, and a'most directly after I took up wi' Compeyson.'	Да, вот: "Тому назад лет двадцать, не меньше, почитай что сразу после того, как я стакнулся с Компесоном".