Большой дом. Пожар

Когда, по возвращении домой, крестьяне остались наедине со своими мыслями, они подумали об этих словах Бен-Юба и вспомнили о том, что он говорил им еще совсем недавно:

«Наша жизнь — не жизнь. Ее уже давно нельзя назвать жизнью. Мы тоскуем, у нас нет сил жить. Наши родители, деды, прадеды… знали чувство долга. Они не представляли жизни без долга. Почему я так говорю? Да потому, что знаю о них, об их времени, о том, как они понимали жизнь. Именно сознание своего долга сделало из них настоящих людей, тогда как мы не нашли ничего лучшего, как избавиться от всяких обязанностей. Мы, как животные, — едим и ни о чем не думаем. У нас больше нет долга, нет цели в жизни. Жизнь нам кажется бессмысленной, наши поступки — никому не нужными, мы бродим по земле, тяготясь сами собой. В работе, которая нам надоела, мы не находим радости, нет ее и в дружбе с соседями; нас уже не радует беседа с друзьями, подрастающие дети, плодоносящая земля. Это признак того, что нам нужны новые задачи, цель в жизни. Мы живем и работаем уныло, по необходимости, для того, чтобы не дать пламени угаснуть в ожидании лучших времен. Жизнь вернется и возвратит нам радость, когда мы поймем, что нам нужно делать».

«Прав он или ошибается, сосед Бен-Юб? Время покажет», — думали крестьяне в этот тихий вечер.

Прошло несколько дней. Не в силах дольше ждать, Исса, Бу-Шанак, Мхамед и Наджжар отправились вместе к Бен-Юбу.

— Укажи хотя бы одну из тех новых задач, о которых ты так много говорил нам, — попросили они.

— Ну что ж. Возьмем такой пример. Большинство наших крестьян делает борозды в дюйм глубиной. Отныне надо будет пахать землю глубиной в локоть.

Бен-Юб обвел взглядом четверых мужчин.

— Понимаете ли вы теперь?

— Говори, говори! А еще что? — спросил Мхамед.

— Это все.

— А! — протянул Мхамед.

А Бу-Шанак заметил:

— Я с тобой согласен.

— А я говорю, чтобы все слышали и знали, — заявил Бен-Юб.

— Значит, нам надо делать борозды глубиной в локоть?

— Да, глубиной в локоть.

— Для этого нужны новые люди, — заметил опять Бу-Шанак.

— Действительно, только новые люди поймут это, — согласился Наджжар.

— А разве у нас есть новые люди? Скажи, есть ли они? — опросил Исса, не проронивший до сих пор ни слова.

— Возможно, что их нет… — проговорил Бен-Юб. — А возможно, они и есть. Хорошо ли ты посмотрел вокруг себя?

— Посмотрел ли я вокруг себя?

— Заглянем в самих себя, посмотрим вокруг. И, без сомнения, найдем людей, которые удивят мир и нас с вами.

Бен-Юб подумал немного и прибавил:

— Вот почему я говорю: давайте делать борозды в локоть глубиной.

Тут заговорил Бу-Шанак.

— В нашей жизни с каждым днем все больше всяких необычных событий. Мы — свидетели новой эпохи. И не только свидетели, мы, конечно, и сами причастны к этим событиям. Мы и… словом, весь мир; если хорошенько подумать, это одно и то же.

— Человек нашего времени думает гораздо больше, чем он может высказать, — заметил Мхамед. — Алжирец много думает в наши дни. Но что получится из всего этого? Надеюсь, ничего плохого.

— Хорошее, только хорошее, сосед Мхамед! Поверь мне, — ответил Бен-Юб.

— Огромная душа нашей страны всколыхнулась, — сказал Мхамед.

VI

— Нет другой такой страны, как наша.

Тело Ба Дедуша покачивалось взад и вперед. Молодой феллах ничего не ответил.

— Ступай куда хочешь. Когда найдешь такую страну, как наша, ты мне об этом скажешь… Не думаю, чтобы нашлась такая страна…

Кругом была горная местность — голые камни; камни и ветер. Августовское солнце оттачивало свои лучи о беловатую поверхность скал.

Хашими что-то пробурчал. Хриплый звук замер в его горле.

И это было все.

Ба Дедуш, сидевший на камне, похожем на мешок зерна, выпрямился. Хашими смотрел на него: старик был высок ростом, опален солнцем.

— Нет страны, которую можно было бы сравнить с нашей.

Молодой феллах неожиданно воскликнул:

— Ба Дедуш! — Он казался возбужденным. — Я готов согласиться с тобой. Почему бы и нет? Но, значит, ты бывал в других странах?

— И увидел, что ни одна страна не сравнится с нашей? Нет, я нигде не был. И все же знаю: нет ни одной страны, похожей на нашу.

И старик и юноша спрятались от солнца в тени каменной глыбы. Белая с одной стороны, черная с другой, она, казалось, стояла на часах при дороге. Ветер дул с гор, высившихся на горизонте. Оба собеседника жадно осматривали камни, деревню, прилепившуюся у их ног, плоскогорье, испепеляемое солнцем над их головой.

Хашими улыбнулся.

Однако его лицо сохраняло юношескую серьезность.

— Люди, побывавшие во всех странах, говорили мне: нет ни одной страны, которая могла бы сравниться с нашей, — сказал старик.

Молодой феллах показал два ряда ровных мелких зубов. Лучи солнца обжигали, как негашеная известь. От зноя во рту появился привкус перегретого воздуха и камня.

— Нет ни одной такой страны, как наша, — опять проговорил Ба Дедуш.

Они вдыхали запах тмина, приносимый ветром. И все тот же запах камня.

— Так это правда, Ба Дедуш?

Младший из двух собеседников задал этот вопрос старшему.