Большой город

– Мы со Стерлингом жалели тебя, а ты, значит, просто молчала? – В горле у Джулепа нарастал рокот. – Молчала, что у тебя есть мама и что всё это время ты могла к ней вернуться?

У Ласки затряслись губы.

– Мама думает, что я умерла. Как по-твоему, это легко?

– Уж полегче, чем смотреть, как отец умирает у тебя на глазах, – прошептал Джулеп.

Вина – жгучая, неуютная – разрасталась у Ласки в груди. Она смотрела куда-то в тёмную паутину Кирпичных Нор, а сердце отчаянно колотилось.

– Моя мама не умерла. Но всё своё время проводит с ними.

Джулеп прижал уши:

– Чего?

Плеск воды разлетелся эхом в тоннелях и высушил голос Ласки. Она чувствовала, что наговорила уже слишком много.

– Призраки… – Ласка собралась с духом и начала заново. – Они с ней разговаривают… Вроде как. Это не объяснить.

Джулеп насупился.

– Призраков не бывает, Ласка.

Ласка подняла на него глаза:

– Вы же со Стерлингом всё время говорили о призраках. И о Загах.

Джулеп опустил голову.

– Мы ж тогда были совсем лисёныши.

Ласка вздохнула и посмотрела на зимний свет в глубине тоннеля.

– Призраки – это лисы или другие существа, которые умерли. Они бродят рядом, как звуки или как запахи, когда всё остальное уже сгнило. Если ты знаешь, как надо слушать, призраки расскажут тебе о том, что их убило. Если не знаешь, они сведут тебя с ума. Моя мама знает, как надо слушать.

Джулеп не перебивал, и Ласка была ему за это признательна.

– Одного из призраков зовут Бизи, – продолжала Ласка. – Она умерла от жёлтого. – Ласка взглянула на Олео, который рычал и корчился на полу. – Мама может спросить у неё, как его спасти. Вдруг она знает.

Всякий раз, когда мама заговаривала заикающимся голосом Бизи и рассказывала им историю о мисс Лисс, по спине у Ласки начинали бегать мурашки. Но с тех пор, как она ушла из Бельевого Шкафа, вспоминать о девочке-лисёныше, которая потеряла всех своих сестёр и братьев, сделалось невыносимо.

Джулеп посмотрел вверх на сводчатый потолок.

– Если выйдешь, собаки тебя поймают.

Ласка принюхалась, повернув нос вглубь тоннеля.

– Я могу отыскать дом по запаху, через водосток. На улице неподалёку отсюда булочная. Я пройду дальше и буду принюхиваться, пока не учую Особняк Дам. Они без конца курят ладан.

– Что ещё за Дамы? – поинтересовался Джулеп.

Ласка ничего не ответила. Даже их имена заставляли морду неметь.

– Нельзя просто так взять и зайти к человеку в дом, – сказал Джулеп. – Тебя убьют.

В пересохшем горле у Ласки застрял комок – и не проглотишь. Единственным, что страшило её больше возвращения в Особняк Дам, была мысль о том, чтобы вовсе туда не ходить.

– Ладно, – проворчал Джулеп. – Идём. В какую сторону булочная?

– Но… – растерялась Ласка, – у тебя же ещё не зажила голова.

– Да, – сказал он, прищуривая один глаз. – Ну, а кто ещё тебя защитит?

Ласка прижала уши. От Джулепа в его состоянии было столько же пользы, сколько от занозы в лапе. Она принюхалась к Олео.

– А кто присмотрит за ним? А вдруг крысы обгрызут ему пальцы?

– С этим его рычанием? – усмехнулся Джулеп. – Да крысы только перепугаются. И вообще, – он смерил презрительным взглядом морду Олео, по которой пробегали судороги, – я с ним тут не останусь.

Ласка закусила губу. Она ни за что себе не простит, если вернётся и увидит покусанного, провонявшего жёлтым Джулепа.

Она дождалась, когда у Олео пройдут судороги, и прижалась мордой к его уху.

– Олео, – прошептала Ласка. – Ты меня слышишь?

Он хрипло дышал в забытьи. Зубы клацали друг о друга – клац-клац, клац-клац. Она постаралась заставить себя не испугаться.

– Я иду к маме, – сказала она ему. – Хочу узнать, как выгнать из тебя жёлтое.

Олео неожиданно сжался и выставил в пустоту клыки:

– Уходи!

– Только если ты будешь помнить, что я скоро вернусь, – ответила Ласка.

Она осторожно дотронулась до него сбоку, и от его меха у неё по носу проскочила искра. Рычание Олео сменилось каким-то бульканьем, а мышцы снова обмякли на мокром бетоне.

Ласка потрусила вниз по тоннелю, стараясь идти быстрее, чем жёлтое растекалось по телу её друга. Джулеп хромал позади.

– Ну, идём, Джулеп! – воскликнула Ласка.

– Я иду! – ковылял за ней Джулеп, пытаясь догнать. – Меня вообще-то машиной сбило, не помнишь?

– Ну, да, – сказала она и резко остановилась. – Прости. Иди как можешь. Только поторопись.

2

НОС ВЁЛ ЛАСКУ за собой по тоннелю. В водостоки заливались запахи выстиранного белья, потом дрожжей, потом сырого костного мозга из лавки мясника, и наконец они с Джулепом подошли к решётке, откуда слабо веяло ладаном.

Ласка вскарабкалась наверх по железным ступенькам и высунула нос в морозную ночь. Воздух щекотал ноздри. Никакого жёлтого. Она выбралась в сточную канаву, потом снова сунула морду в водосток, схватила Джулепа за загривок и помогла ему одолеть путь наверх.

Горели уличные фонари, подсвечивая лёгкий снежок. Трубы и смотровые колодцы пыхали облаками. Бетон под лапами заледенел. Обычно этот район Города кишел суетливыми покупателями, которые пялились сквозь отмытые дочиста витрины на ярко расцвеченную одежду. Но сейчас на улицах стояла такая же тишина, как в сточных тоннелях.