Большой лес. Возвращение

Висящее в полукилометре от бабочек облако птиц перестало выстреливать коготки «щупалец».

Бабочки всколыхнулись всей стаей.

Точилину показалось, что они сейчас кинутся на кораблик. В горле пересохло.

– Стойте! Я свой! Прилетел помочь! Честно! Не вздумайте атаковать, а то я вас… – Угроза в голосе лейтенанта заставила облако бабочек колебаться как огромный камертон, и он поспешил изменить тон: – Я с вами! Можете просветить мозги!

Сверкнувшая молнией мысль обрадовала:

– Мы дружим с Лесом! Он может подтвердить!

Метнувшаяся к «шхуне» струя бабочек замерла, повисела несколько мгновений полосой радуги и втянулась обратно в облако. Образ Леса, вызванный в памяти человека страхом, подействовал на бабочек успокаивающе.

– Чёрт бы вас… э-э… – Точилин с трудом остановился, потея. – Пропустите по-хороше… э-э… то есть всё хорошо… будет.

«Шхуна» скользнула к крыше здания, представляющей запрокинутое к небу лицо женщины с полуоткрытыми губами. За корабликом опустился и ставший смирным «нетопырь», прячущий в закрытой пасти излучатель.

Облако птиц поодаль получило подкрепление в виде сотни таких же «ворон», но провоцировать стаю бабочек на ответные выплески перестало. Коллективный «компьютер» стаи знал, что происходит.

Точилин первым соскочил с палубы пограничного заградителя на «губу» статуи. Оглянулся на зависшего в метре от кораблика «нетопыря»:

– Останешься здесь! Понял? Не подпускай никого!

Монстр никак не отреагировал на приказ, но так как он по-прежнему держался над крышей на одной высоте, можно было сделать вывод: псевдомышь поняла человека.

– За мной! – Точилин махнул бластером Люциферу.

Тот свистнул.

Бойцы «батальона» попрыгали на серое пористое покрытие крыши, построились.

Точилин оскалился, оценив их реакцию.

– Стрелять только по моей команде!

Отряд слаженно последовал за Точилиным, углубившимся в проход под приоткрытой «губой» женского лица.

Глава 22 Момент сердца

Близилась ночь, но утра решили не ждать, время торопило.

Поужинали чем бог послал – используя на каждого по одному сухому пайку, какими снабжали российский спецназ, и начали грузиться.

Лететь решили на двух транспортах.

В вертолёт сели пилоты – Дорохов и Ливенцов плюс Мерадзе, прекрасно разбиравшийся в зенитных ракетных комплексах, гранатомётах и пулемётах. Один такой – мощный «Корд» – был и на борту Ми-8.

Демонский самолёт повёл Максим, а с ним вместе полетели остальные: Сергей Макарович, Егор Левонович, Матевосян, Вероника, Редошкин и Костя.

Они тоже имели российское оружие, но, по большому счёту, собирались чаще использовать инопланетные боевые комплексы и гранаты, от пушки «пепелаца» до «фаустпатронов» и «теннисных мячей».

Поскольку скорость «вертушки» была намного ниже скорости самолёта, Дорохов предложил послать её вперёд, но Максим не согласился.

– Будем лететь один за другим, мы первыми, – предупредил он. – Торопиться в данном случае нет смысла.

Выбрали ближайший тоннель, и самолёт Демонов спикировал к нему словно огромная бомба.

Естественно, лагерь остался без охраны, но положа руку на сердце мало кто из спутников майора, включая и самого Максима, рассчитывал вернуться сюда после похода к некрополю Амазонок.

Так как кресел для экипажа в кабине самолёта было всего шесть, одному члену группы пришлось устраиваться на полу. Согласился на «слепой» полёт Егор Левонович, которому потребовалось кое о чём поразмышлять.

Максим понял, что физик таким образом пытается никого не обидеть, но вмешиваться не стал. Хотя шутливо поинтересовался:

– С Лесом хотите побеседовать?

Егор Левонович ответил неожиданно серьёзно:

– Я бы не прочь, но вряд ли услышу его ответ. Если честно, мне до сих пор непонятна его связь с другими бранами.

– Вы же говорили о какой-то квантовой «запутанности» вселенных.

– Как могут «запутываться» элементарные частицы, я понимаю. Но здесь имеет место «запутанность» макроквантовая, а это уже совсем другой эффект. Он создаёт возможность контакта для любого типа бран, а самое главное – для разума любой душевной организации.

– Что это означает?

– Человечество и Лес – две чудовищно разные социальные системы, и тем не менее они оказались взаимозависимы. Почему? Мне непонятно.

Костя встрепенулся, отрываясь от созерцания пейзажа за бортом «пепелаца».

– Может быть, потому, что в Мультиверсе существует единая генетическая схема, поддерживающая связь всех возникающих видов разума? Тогда всё становится понятно. Кто бы ни родился, он всё равно будет пронизан первоначальной генетической программой. Это разве не макроквантовая «запутанность»?

– Вот это ты выдал, академик! – присвистнул Редошкин. – Полный улёт!

– Да ладно, – отмахнулся ботаник со смешком. – Егор Левонович небось давно размышляет на эту тему.

Карапетян озабоченно почесал бородку:

– О единой генетической программе Мультиверса я не думал.

– Так подумайте.

– Костя! – укоризненно сказала Вероника.

– А чо? Я ничо.

– А как с чёрным лесом? – хмыкнул Редошкин. – Он тоже «спутан» с нами?

– Ещё как! Кто его вырастил? Мы, люди!

– Сосредоточились! – прервал спонтанную дискуссию Максим. – Товарищ генерал, начинаем спуск!