Бомбейский сапфир (СИ)

— Мы его предали, — после третьей стопки огневиски пропустившего завтрак и толком не пообедавшего Поттера совсем развезло. — Предатели мы и идиоты! — громко воскликнул он, роняя очки. — И Кричер так считает. Помог нам от Вирнви избавиться, потому что перечить воли не имел, а теперь без своего друга, того и гляди, помрёт. Старый ведь очень.

Малфой, разглядывавший через коньячный бокал вмятины на потолке, оставленные драконьими рогами, нетрезво поддакнул:

— Конечно, помрёт. Вот если бы тебя в озеро кинули, я бы тоже помер, клянусь!

— Не, меня не надо, — немного подумав, несогласно потряс головой Гарри. — Мы с тобой лучше в один день помрём. А то соскучимся друг без друга. Договорились? — Драко поддакнул. — И он, касатик наш, Бомбешочка, скучает там. Одинокий, мокро вокруг, и коржиками никто не кормит. У-у-у! — запрокинув голову, по-волчьи завыл расстроенный до слёз, не смогший встать на ноги Гарри.

И вдруг с кристальной, холодящей ясностью припомнил эпизод с первой… одной из первых попыток «изгнания» Вирнви:

— Ему плохо было в озере, он сам мне тогда сказал, — прошептал он. — Я его чуть Чарлем Уизли не прикончил… Подлец я!

— Нет. Там рыбой можно питаться, — возразил неврубившийся, то есть почти отрубившийся Драко. И невпопад продолжил: — И пукать сколько угодно. Он там счастлив, не сомневайся.

— Ну да! А ты был бы счастлив, если бы всё время жрал сырую рыбу и бздел?— крикнул Поттер, чем Малфоя и разбудил окончательно.

— Что? Я? — Тот потряс головой и постарался вникнуть в тему. — Ничего такого… — взглядом пнутого щенка посмотрел на Поттера. — Ой, Гарри, как же ты прав… Мне и так больно. Вот тут. — Показал на поттеровское сердце, спохватился и перенёс ладонь к своему, констатировав: — Ты прав. Мы предатели и гады, могли бы и потерпеть… еще лет сто, а не посылать его… А он нас так любил. А мы его… Бля, колдовство ведь необратимо, да? — Он икнул, взял бутылку коньяка и стал пить прямо из горлышка. Гарри сморщился и едва успел подставить руки, чтобы поймать упавшего почти навзничь аманта.

— Что это грохнуло? — спросил он сам себя. В его глубоко нетрезвой голове метнулась было мысль о Вирнви, но тут же захлебнулась в безнадежности осознания — утопленного дракона не будет с ними действительно ни-ког-да!

— Never more… (1) — эхом отозвался второй убивец, которого безутешный Поттер дотащил-таки до постели…

*

Высокое французское окно кухни первого этажа заслонила несимметричная однокрылая тень, зловещим тёмным силуэтом пронёсшись по кумачу осеннего рассвета. Уснувший было Кричер кинулся к выходу…

Но длился кошмар одно только жуткое мгновенье, разразившись цветным фейерверком, мелодичным звоном стекла и знакомым говорком:

— Подумаешь — витраж, ну не вписался я в оконушко узкое. Эх, средневековая архитектура, что за гадость? Или раньше драконы тощие были, или мне пора на диету садиться? Хм, а выдержит ли, не раздавлю её, диету, гы-гы? — В поварской предел немного криво ввалился Сапфировый Бомбей. Собственной непобедимой персоной. — Дома кто есть? И есть, что поесть?

— Т-ты! — Кричер перестал пятиться и протяжно вздохнул. — Опять, значится… — Он сконфуженно отвернулся, небрежно скомандовал осколкам собраться в кучу и сейчас же сосредоточенно левитировал их в подбежавшее к его лапам мусорное ведро. — Да нету никого. Вчерась прогуливали наши-то, представляешь, носа из постели не высовывали, но без затей, спали, не скрипели, не охали. Их начальники обыскались-оборались, нищеброд с грязнокровкой аж два раза прибегали. А сегодня ни свет ни заря выдули ведро Антипохмельного и сердитые умчались — чуть камин не посворачивали. Где ж это видано: не они строили — не им и ломать! Я так считаю! — постановил сурово важный домовик и смягчился: — Щас покормлю… — Старик был смущен и радость свою показывать счёл неуместным, будучи косвенно замешанным в преступлении против дракона. — Мы народ подневольный, сам знаешь, — только и буркнул он. — Не виновать меня уж… Э-э-эх.

Дракон небрежно отмахнулся, будто не слыша его неуклюжих, но явно искренних оправданий.

— Ага, вот дурачки, снова меня выслать вздумали, вроде маги, а не понимают, что всё равно назад вернусь: я ж — пенат! А это навсегда. Хоть сдохни, а не бросай своих — «судьба» называется. Ты представляешь… — Он смёл все старания Кричера одним взмахом крыла, осколки витража усыпали пол, будто гравийная крошка. — Представляешь, в озеро — нет, ты прикинь! — заключили родовое, а оно мелкое; выспался, искупался и прилетел — делов-то! Значит, на службе дуралеи наши? Ну-ну, пущай приносят пользу обчеству, пенсию опять же зарабатывают, чё там ещё? Сухой паёк, молоко за вредность? Кстати, а про поесть-то шо?..

— Ты бы помылся, а то в тине весь. — Домовик взбодрился и невольно пропустил нежную улыбку. — Сапфирушка.

— Не, не буду, сегодня юбилейный вечер — двадцатое неудачное изгнание! И это тока явные потуги, попытки в смысле официальные, всякие намёки я даже не считаю.

Кричер удивлённо поднял уши:

— Ну ты и загнул… Один раз и было-то — ну, в озеро? — Недоверчиво уставился он на Бомбея.