Бонус Дамиена

Выуживаю первое попавшееся – галлон апельсинового сока, наливаю его в высокий икеевский стакан:

– Ты будешь? – спрашиваю, уже почти справившись с позорной слабостью, стараюсь выглядеть непринуждённым.

– Буду, – неожиданно соглашается.

И пока я наполняю стакан и для неё, она добивает меня:

– Вот я и думаю… размышляю иногда: что же у него на уме, у этого загадочного Дамиена Блэйда? Чего он хочет? Каковы его цели и намерения? Каким станет следующий шаг?

– Кажется, я терзал тебя в детстве только затем, чтобы всю оставшуюся жизнь вымаливать прощение. Я ведь на коленях, Ева, уже столько лет.

– Я знаю.

Наверное, моё лицо в этот момент выражает Вселенскую трагедию.

6

Евины вопросы – огнемёт с прицелом, и она бомбит меня ими, не переставая. Не знаю, что на неё нашло, такое чувство, будто недолгая разлука заставила мою Еву вспоминать и размышлять, перерабатывать оставшееся неразобранным. Словно она наводит порядок в собственных чувствах, делает генеральную уборку:

Mikky Ekko – "Disappear"

– Дамиен, скажи, что было тогда?

– Когда?

– Когда ты жил с ней пять дней.

Тяжело вздыхаю: несмотря на то, что Ева даже не назвала имени, мы оба знаем, о ком речь. Разумеется, я мог бы сейчас разыграть мини-комедию «Понятия не имею, о чём ты говоришь», но мы уже давно выросли, и возраст требует «зрелых» поступков:

– Вот зачем ты это делаешь? – интересуюсь. – Слишком хорошо, чересчур комфортно? Драмы захотелось?

– Просто знать хочу. Это сидит во мне занозой, понимаешь?

Понимаю ли я? Грёбаный Хуан-Вейран будет кошмаром до конца моих дней.

Моя супруга бывает очень настойчива:

– Почему ты ушёл из дома?

– Потому что решил, что между нами, тобой и мной, всё – конец. Больше ничего не будет.

– Почему?

– Ты увидела те мои стороны, которые не должна была.

– Что значит, не должна была?

Снова вздыхаю:

– Ева, сейчас мне сорок, и с высоты этих лет я честно могу признать, что был мудаком. Знаешь, кто такой мудак? А это парень, который идёт на День Рождения к бывшей, зная заранее, что его там ждёт. Это человек, который ставит свои сиюминутные интересы выше чувств других людей. Это недомужчина, не взвешивающий последствия своих поступков. Я избил Криса у тебя на глазах, Ева. Я показал тебе своё истинное лицо, и, осознав это, прямо там, стоя на дороге, ужаснулся.

– Я думала, ты испугался за Криса.

Господи, как же она наивна.

– Нет, даже не это. Теперь ты понимаешь, кем, на самом деле, я был? Я стоял и думал только о том, что ты успела увидеть. Понял, что слишком много и ничего исправить уже не получится. Помню, как застыл, перебирая в своей воспалённой башке варианты, вернее, взвешивая шансы всё разрулить так, как мне нужно. А потом ты сказала, что любишь… а я не ожидал. Серьёзно! – не могу сдержать улыбку. – Даже не рассчитывал и не надеялся, просто поговорить хотел.

– Не могу поверить… Так ты отказался от меня? – спрашивает шёпотом, потому что, похоже, от обиды голос пропал.

Чёёёрт…

– Нет, конечно!

– О, Боже! А я-то думала, ты рванул за мной в коридор, чтобы… я не знаю…

Да, женщины нас сильно переоценивают и слишком щедро наделяют рыцарским нимбом.

– Так и было! – вру.

Мои руки притягивают её плотнее, но в эту секунду моё тепло её как будто обжигает. Как же иллюзорна жизнь, чёрт возьми! Ева на грани рыданий, но держится, отпихивая мои руки, хоть это и бесполезно: чем сильнее её напор, тем теснее мои объятия.

Я прижимаю губы к её уху и тоже шепчу:

– Неужели ты думаешь, я бы так легко тебя отпустил? Я может и мудак, но не дурак!

И это чистая правда.

– Ты отказался от меня позже, Дамиен. И сделал это дважды. А теперь, если бы из меня не вырвалось то идиотское «люблю», кто знает, что было бы?

– Оно никогда не было и не будет идиотским, – тихо замечаю.

– Так чем вы с ней занимались? – заглядывает в глаза.

– Секса не было, – сразу же выпаливаю правду в свою защиту.

– Смотря, что считать сексом.

– Ну, все подразумевают под этим одно и то же – половой акт.

– Ты сказал, она трогала тебя, а ты её нет.

Чёрт… Вот это память!

– Ну, целовала, наверное. Я теперь уже и не помню, – вру.

– Да? А я подумала о чём-то похожем на женские ласки мужскому органу…

Дьявол.

– Ну и извращённое же у тебя воображение!

– Думаешь?

– Ну вот же, факт налицо! Насочиняешь себе, потом сама же и обижаешься.