Борис Парамонов на радио "Свобода" -2011

Фильм поставлен по книге Камилу Кастело Бранко, португальского классика XIX века. ''Лиссабонские тайны'' – роман-фельетон, печатавшийся с продолжением в периодике, потому и телевизионный формат – органичная форма для его экранизации. На счету Рауля Руиса множество адаптаций литературной классики, – ''Обретенное время'' Пруста, ''Остров сокровищ'' Стивенсона, ''Банкирский дом Нусингена'' Бальзака, ''Сильные души'' Жионо, ''Большой Мольн'' Алена-Фурнье и даже ''Исправительная колония'' Кафки. Впрочем, от сюрреалиста не стоит ждать следования букве литературного первоисточника, он передает атмосферу произведения.

Дмитрий Волчек: С одной стороны – это костюмная мелодрама, экранизация романа, написанного в 1854 году, а с другой – фильм Рауля Руиса, сразу узнаешь его почерк. Главная тема кинематографа Руиса – двойничество, или даже так – множественность душ в одном теле. Отец Динис, который знает все лиссабонские тайны, предстает светским юношей, цыганом, мудрым священником, и другие герои тоже с легкостью перевоплощаются, выбирая и меняя судьбы, точно наряды.

Борис Нелепо: Один из главных специалистов по Раулю Руису – австралийский кинокритик Эдриан Мартин. В статье для сборника, посвященного режиссеру, он описал творческий метод Руиса:

Диктор: ''Руис не заинтересован в том, чтобы рассказать одну уникальную историю, которая отличала бы каждый его фильм. Прежде всего, он не достигает той связности, что свойственна истории в ее воображаемой полноте. Нарратив для него является лишь поводом, но поводом к чему? Как он сам утверждает, его первостепенный интерес направлен на переходы между повествовательными уровнями и от одного мира к другому, будь то миры реальные или воображаемые. Он стремится к тому, чтобы понять эти ''мосты'', исследовать их, преобразовать по своему усмотрению эти опорные точки, эти трудные моменты соединения и разлада''.

Дмитрий Волчек: В кинозале я вспоминал одного эксцентричного переводчика, который, работая над гривуазным немецким романом 19 века, оставлял латиницей некоторые имена и слова, чтобы русский читатель не забывал, что это перевод и к написанному следует относиться насмешливо. К такому же приему прибегает и Руис: вдруг над беседующими персонажами на несколько секунд, как улыбка чеширского кота, зависает огромная перевернутая чашка с чаем – послание из его сюрреалистических фильмов 80-х годов. Да, собственно, сам уклад дворянской жизни 19 века, наполненный условностями и табу, сюрреалистичен, и Руис видит его именно так, когда снимает ритуал дуэли или обмороки дам на балу. Не будем забывать, что ''Лиссабонские тайны'' по жанру можно отнести к так называемому ''кровавому роману'': прекрасный сирота оказывается сыном несчастной графини, зловредный маркиз превращается в кладбищенского нищего, герцогиня трагически влюбляется в богатого бонвивана, все опутано паутиной интриг, и от классического кровавого романа произведение Бранко отличает лишь скромное количество крови: любви в его историях гораздо больше, чем смерти.

Борис Нелепо: Зато смерть в избытке присутствует в других фильмах по книгам Камилу Кастело Бранко. До ''Лиссабонских тайн'' главной экранизацией Бранко оставалась ''Пагубная любовь'' Мануэля де Оливейры – тоже телевизионный фильм в шести частях. Но если Руис португальскую прозу переводит на язык кинематографа, то Оливейра не дает забыть о самом тексте. Сначала на экране у него появляются титры с небольшим отрывком из романа, а затем следует сцена, иллюстрирующая этот текст. Поскольку Оливейра склонен к театральности, то его планы обычно сняты статичной камерой, а сами актеры играют отстраненно и иногда нарушают кинематографическое правило – смотрят прямо в камеру.

Это не единственное обращение Оливейра к Кастело Бранко. Впервые он упоминается в документальной короткометражке 40-го года ''Фамаликан'', посвященной португальскому городу, в котором стоит памятник писателю. Пятьдесят лет спустя, в 1992-м году, Оливейра снял фильм ''День отчаяния'', основанный преимущественно на письмах Бранко. Фильм рассказывает о самоубийстве писателя, к которому тот был готов с 18 лет и решился осуществить свой замысел, когда ослеп. Кино снималось в доме, где покончил с собой писатель. В кадре появляется Марио Барросо, который представляется зрителю и сообщает, что сейчас сыграет роль Бранко, а его партнерша проводит небольшую экскурсию по дому. Барросо до ''Дня отчаяния'' играл в кино всего лишь один раз и тоже Камилу Кастело Бранко в другом фильме Оливейры – ''Франциска''. А вообще он – оператор, часто работал с Оливейрой, и пару лет назад сам поставил как режиссер адаптацию ''Пагубной любви''.