Босое лето

Она прочитала несколько страниц, зевнула и отложила электронную книгу в сторону. Она собиралась лишь на минутку закрыть глаза, но когда проснулась, солнце уже скатилось к линии горизонта, и Вэйлон сидел рядом с ней, без сапог, подтянув колени к груди и обхватывая их могучими руками. Она крепко зажмурилась, а потом распахнула глаза – нет, это не сон. Он и в самом деле сидел рядом, любуясь чудесным закатом, играющим всеми цветами палитры художника.

– Доброе утро, – сказала она.

– Скорее добрый вечер.

Она приподнялась на локте.

– И давно вы здесь сидите?

– С час, наверное. Я защищал вас от пауков и змей. – Он улыбнулся.

– И много настреляли? Я имею в виду – пауков и змей?

– До стрельбы не дошло. Я прогнал их своим убийственным взглядом, – ответил он.

– И на том спасибо.

Он повернулся к ней лицом.

– Я видел тот грозный взгляд, которым вы смерили меня за обедом. Если бы мне было что сказать вам, я бы сказал, поверьте. Мы действительно идем по каким-то следам, но они постоянно заводят нас в тупик. Смотрите, как в воде отражается закат. Правда, красиво?

Именно сейчас Кейт совершенно не интересовала игра красок на воде

– Выходит, это дело так и останется нераскрытым, и меня, как и тех двоих, будут до конца жизни считать подозреваемыми?

Он покачал головой, и в его глазах промелькнула печаль.

– Я очень надеюсь, что нет. Это было бы несправедливо по отношению к моим родителям.

– Но ведь ваши родители умерли. – Она нахмурилась.

– Да, но они не хотели, чтобы я был полицейским. Они экономили всю жизнь, откладывали деньги на мое обучение в колледже, помогли мне стать тем, кем я стал, даже если и мечтали, чтобы я остался на ранчо и управлял им. Я обязан им и должен закончить свою карьеру на пике, – сказал он. – В конце лета я ухожу из полиции.

– Почему?

– Я устал от большого города, устал мотаться туда и обратно на ранчо, и весь последний год мне больше нравится работать на ферме, чем гоняться за плохими парнями.

– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Моя мать уходит на пенсию в декабре. Мне предстоит занять ее место и взять на себя руководство компанией. Мой отец был профессором и умер, когда мне было двадцать девять. – Она с досады закусила губу, ругая себя за излишнюю откровенность.

– Мне очень жаль. Что с ним случилось? – спросил Вэйлон.

– Сердечный приступ – внезапный.

– Я был старше, когда потерял родителей, но не думаю, что это причинило меньше боли, – сказал он. – Они оба ушли, и теперь все, о чем я думаю, это о том, чтобы оставить службу и вернуться домой, заниматься ранчо. Я слишком долго тянул с этим, и они не дождались. Вы были близки со своим отцом?

– Я обожала его. Добрейшей души человек, профессор истории, специалист по Гражданской войне. – Она открыла банку с червями, и вернуть крышку на место уже не получилось бы.

– Значит, вы были уязвимы, когда Конрад вошел в вашу жизнь? – спросил Вэйлон.

До сих пор Кейт даже не задумывалась о том, какую роль сыграл в ее жизни момент.

– Наверное, так оно и было.

– Это многое объясняет, – сказал Вэйлон. – Я не мог понять, как удалось обмануть такую женщину, как вы.

Солнце уже скрылось за деревьями, и наступила магическая часть вечера – так называемые сумерки, когда еще не сгустилась темнота, но свет постепенно бледнел. Игра света и тени отражалась на лице Вэйлона, что придавало еще больше сексуальности его точеным чертам.

Она отвернулась и посмотрела на озеро, а не на Вэйлона. – Так вы думаете, что я стала жертвой обмана, потому что переживала трудный момент своей жизни?

– Я думаю, что Конрад за милю угадывал слабое место женщины. Я даже не удивлюсь, если он следил за вами, чтобы узнать ваши привычки, прежде чем познакомился с вами.

Вэйлону хотелось прижать к себе Кейт. И все же с этим делом об убийстве, нависшим над ней дамокловым мечом, она снова была уязвима, и он не мог поступить, как Конрад, во всех смыслах этого слова.

– А почему он выбрал именно меня? – спросила Кейт через несколько минут.

– Вы богатая, красивая, и он думал, что сможет подчинить вас своей воле, как Айрис. Будь у вас дети, он бы пригрозил отобрать их, если вы не выполните его требований. Я удивлен, что он не угрожал вашей матери, – сказал Вэйлон. – И помимо всего прочего – у вас восхитительные глаза.

– Глаза? – Она нахмурилась.

– О, да! Глаза – это окна души, поэтому он шагнул в них и…

– И обманул меня, – закончила за него Кейт. – Откуда мне знать, что вы не проделываете то же самое, чтобы выудить у меня больше информации?

Его глаза встретились с ее глазами.

– Потому что я не такой.

Наконец она моргнула и перевела взгляд на озеро. Ей хотелось верить ему. Очень хотелось.

– Я всей душой болею за то, чтобы вы раскрыли это дело. Не хочу, чтобы подозрение в убийстве висело над моей головой всю оставшуюся жизнь.

– Я буду заниматься этим, пока в дело не ляжет последний лист доказательств, – сказал Вэйлон. – И ради вас перевяжу папку красивым бантом.

Какое-то время они сидели молча. Сумерки сгустились до полной темноты, и только свет луны проникал сквозь заросли плакучей ивы.