Божественная комедия (илл. Доре)

И госпожа, когда от той меты
Я взор отвел, сказала: «Опуская
Глаза, взгляни, куда пронесся ты!»

79

И я увидел, что с тех пор, когда я
Вниз посмотрел, над первой полосой
Я от средины сдвинулся до края.*

82

Я видел там, за Гадесом*

, шальнойУлиссов путь;* здесь — берег, на котором
Европа стала ношей дорогой.*

85

Я тот клочок*

обвел бы шире взором,Но солнце в бездне упреждало нас
На целый знак и больше,* в беге скором.

88

Влюбленный дух, который всякий час
Стремился пламенно к своей богине,
Как никогда ждал взора милых глаз;

91

Все, чем природа или кисть доныне
Пленяли взор, чтоб уловлять сердца,
Иль в смертном теле, или на картине,

94

Казалось бы ничтожным до конца
Пред дивной радостью, что мне блеснула,
Чуть я увидел свет ее лица;

97

И мощь, которой мне в глаза пахнуло,
Меня, рванув из Ледина гнезда,*
В быстрейшее из всех небес*

метнула.

100

Так однородна вся его среда,
Что я не ведал, где я оказался,
Моей вожатой вознесен туда.

103

И мне, чтоб я в догадках не терялся,
Так радостно сказала госпожа,
Как будто бог в ее лице смеялся:

106

«Природа мира, все, что есть, кружа
Вокруг ядра, которое почило,*
Идет отсюда, как от рубежа.

109

И небо это божья мысль вместила,
Где и любовь, чья власть его влечет,
Берет свой пыл, и скрытая в нем сила.*

112

Свет и любовь объемлют этот свод,
Как всякий низший кружит, им объятый;
И те высоты их творец блюдет.*

115

Движенье здесь*

не мерят мерой взятой,Но все движенья меру в нем берут,
Как десять — в половине или в пятой.*

118

Как время, в этот погрузясь сосуд
Корнями, в остальных живет вершиной,
Теперь понять тебе уже не в труд.*

121

О жадность! Не способен ни единый
Из тех, кого ты держишь, поглотив,
Поднять зеницы над твоей пучиной!

124

Цвет доброй воли в смертном сердце жив;
Но ливней беспрестанные потоки
Родят уродцев из хороших слив.

127

Одни младенцы слушают уроки
Добра и веры, чтоб забыть вполне
Их смысл скорей, чем опушатся щеки.

130

Кто, лепеча, о постном помнил дне,
Вкушает языком, возросшим в силе,
Любую пищу при любой луне.*

133

Иной из тех, что, лепеча, любили
И чтили мать, — владея речью, рад
Ее увидеть поскорей в могиле.

136

И так вот кожу белую чернят,
Вняв обольщеньям дочери прекрасной
Дарующего утро и закат.*

139

Размысли, и причина станет ясной:
Ведь над землею власть упразднена,*
И род людской идет стезей опасной.

142

Но раньше, чем январь возьмет весна
Посредством сотой,*

вами небреженной,Так хлынет светом горняя страна,

145

Что вихрь*

, уже давно предвозвещенный,Носы туда, где кормы, повернет,
Помчав суда дорогой неуклонной;

148

И за цветком поспеет добрый плод».

Песнь двадцать восьмая