Божественная комедия

       Недвижна и безмолвна, госпожа

       Их, как невеста, озирала взглядом.

¹¹² "Он, с Пеликаном нашим возлежа,

       К его груди приник;[1632] и с выси крестной

       Приял великий долг, ему служа".

¹¹⁵ Так Беатриче; взор её чудесный

       Её словами не был отвлечён

       От созерцанья красоты небесной.

¹¹⁸ Как тот, чей взгляд с усильем устремлён,

       Чтоб видеть солнце затемнённым частно,

       И он, взирая, зрения лишён,

¹²¹ Таков был я пред вспыхнувшим столь ясно

       И услыхал: "Зачем слепишь ты взор,

       Чтоб видеть то, чего искать напрасно?[1633]

¹²⁴ Я телом — прах во прахе до тех пор,

       Пока число не завершится наше,

       Как требует предвечный приговор.

¹²⁷ В двух ризах здесь,[1634] и всех блаженных краше,

       Лишь два сиянья, взнёсшиеся вдруг;

       И с этим ты вернёшься в царство ваше".

¹³⁰ При этом слове огнезарный круг

       Затих, и с ним — рождавшийся в пречистом

       Смешенье трёх дыханий нежный звук;

¹³³ Так, на шабаш иль в месте каменистом,

       Строй вёсел, только что взрезáвших вал,

       Враз замирает, остановлен свистом.

¹³⁶ О, что за трепет душу мне объял,

       Когда я обернулся к Беатриче

       И ничего не видел, хоть стоял

¹³⁹ Вблизи неё и в мире всех величий!

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Восьмое, звёздное небо (продолжение)

¹ Пока я был смущён угасшим взором,

     Осиливший его костёр лучей[1635]

     Повеял дуновением, в котором

⁴ Послышалось: "Доколе свет очей,

     Затменный мной, к тебе не возвратится,

     Да возместит утрату звук речей.

⁷ Итак, начни; скажи, куда стремится

     Твоя душа,[1636] и отстрани испуг:

     Взор у тебя не умер, а мутится.

¹⁰ В очах у той, что ввысь из круга в круг

      Тебя стезёю дивной возносила,

      Таится мощь Ананииных рук".[1637]

¹³ "С терпеньем жду, — моим ответом было, —

      Целенья глаз, куда, как в недра врат,

      Она с огнём сжигающим вступила.

¹⁶ Святое Благо неземных палат

      Есть альфа и омега книг, чьи строки

      Уста любви мне шепчут и гласят".[1638]

¹⁹ И голос тот, которым я, безокий,

      Утешился в нежданной слепоте,

      Вновь налагая на меня уроки,

²² Сказал: "Тебя на частом решете

      Проверю я. Какие побужденья

      Твой лук направили к такой мете?"[1639]

²⁵ И я: "Чрез философские ученья

      И через то, что свыше внушено,

      Я той любви приял напечатленья;

²⁸ Затем что благо, чуть оценено,

      Даёт вспылать любви, тем боле властной,

      Чем больше в нём добра заключено.

³¹ Поэтому к Прасути, столь прекрасной,

      Что все блага, которые не в ней, —

      Её луча всего лишь свет неясный,

³⁴ Должна с любовью льнуть всего сильней

      Душа того, кто правду постигает,

      Проникшую мой довод до корней.

³⁷ Ту правду предо мною расстилает

      Мне показавший первую Любовь[1640]

      Всего, что вековечно пребывает;

⁴⁰ Правдивый голос расстилает вновь,

      Сам о себе сказавший Моисею:

      «Узреть всю славу дух твой приготовь»;[1641]

⁴³ И расстилаешь ты, когда твоею

      Высокой речью миру оглашен

      Смысл вышних тайн так громко, как ничьею".

⁴⁶ "Земным рассудком, — вновь повеял он, —

      И подтверждающими голосами[1642]

      Жарчайший пыл твой к богу обращён.

⁴⁹ Но и другими, может быть, ремнями

      К нему влеком ты. Сколькими, открой,

      Твоя любовь язвит тебя зубами?"

⁵² Не утаился умысел святой

      Орла Христова,[1643] так что я заметил,

      Куда ответ он направляет мой.

⁵⁵ "Все те укусы, — я ему ответил, —

      Что нас стрёмят к владыке бытия,

      Крепят любовь, которой дух мой светел.

⁵⁸ Жизнь мирозданья, как и жизнь моя,

      Смерть, что он принял, жить мне завещая,

      Всё, в чём надежда верящих, как я,

⁶¹ И сказанная истина живая[1644] —

      Меня из волн дурной любви спасли,

      На берегу неложной утверждая.

⁶⁴ И все те листья,[1645] что в саду взросли

      У вечного садовника, люблю я,

      Поскольку к ним его дары сошли".

⁶⁷ Едва я смолк, раздался, торжествуя,

      Напев сладчайший в небе: «Свят, свят, свят!»

      И Беатриче вторила, ликуя.

⁷⁰ Как при колючем свете сон разъят

      Тем, что стремится зрительная сила

      На луч, пронзающий за платом плат,[1646]

⁷³ И зренье пробуждённому немило,

      Настолько смутен он, вернувшись в быль,

      Пока сознанье ум не укрепило, —

⁷⁶ Так Беатриче с глаз моих всю пыль

      Прочь согнала очей своих лучами,

      Сиявшими на много тысяч миль; 

⁷⁹ Я даже стал ещё острей глазами;

      И вопросил, смущённый, про того,

      Кто как четвёртый свет возник пред нами.

⁸² И Беатриче мне: "В лучах его

      Душа, всех прежде созданная,[1647] славит

      Создателя и бога своего".

⁸⁵ Как сень ветвей, когда её придавит

      Идущий ветер, никнет, тяжела,

      Потом, вознесшись, вновь листву расправит, —

⁸⁸ Таков был я, пока та речь текла,

      Дивясь; потом, отвагу вновь обретши

      В той жажде молвить, что мне душу жгла,

⁹¹ Я начал: "Плод, единый, что, не цветши,

      Был создан зрелым, праотец людей,

      Дочь и сноху в любой жене нашедший,[1648]

⁹⁴ Внемли мольбе усерднейшей моей,

      Ответь! Вопрос ты ведаешь заране,

      И я молчу, чтоб внять тебе скорей".

⁹⁷ Когда зверёк накрыт обрывком ткани,

      То, оболочку эту полоша,

      Он выдаёт всю явь своих желаний;

¹⁰⁰ И точно так же первая душа

       Свою мне радость сквозь лучи покрова

       Изобличала, благостью дыша.

¹⁰³ Потом дохнула: "В нём[1649] я и без слова

       Уверенней, чем ты уверен в том,

       Что несомненнее всего иного.

¹⁰⁶ Его я вижу в Зеркале святом,

       Которое, все отражая строго,