Божественная комедия

       Чтоб к запаху привыкло обонянье;

       Потом мешать уже не будет он".

¹³ Так спутник мой. "Заполни ожиданье,

       Чтоб не пропало время", — я сказал.

       И он в ответ: «То и моё желанье».

¹⁶ "Мой сын, посередине этих скал, —

       Так начал он, — лежат, как три ступени,

       Три круга, меньше тех, что ты видал.

¹⁹ Во всех толпятся проклятые тени;

       Чтобы потом лишь посмотреть на них,

       Узнай их грех и образ их мучений.

²² В неправде, вредоносной для других,

       Цель всякой злобы, небу неугодной;

       Обман и сила — вот орудья злых.

²⁵ Обман, порок, лишь человеку сродный,

       Гнусней Творцу; он заполняет дно

       И пыткою казнится безысходной.

²⁸ Насилье в первый круг заключено,

       Который на три пояса дробится,

       Затем что видом тройственно оно,

³¹ Творцу, себе и ближнему чинится

       Насилье, им самим и их вещам,

       Как ты, внимая, можешь убедиться.

³⁴ Насилье ближний терпит или сам,

       Чрез смерть и раны, или подвергаясь

       Пожарам, притесненьям, грабежам.

³⁷ Убийцы, те, кто ранит, озлобляясь,

       Громилы и разбойники идут

       Во внешний пояс, в нём распределяясь.

⁴⁰ Иные сами смерть себе несут

       И своему добру; зато так больно

       Себя же в среднем поясе клянут

⁴³ Те, кто ваш мир отринул своевольно,

       Кто возлюбил игру и мотовство

       И плакал там, где мог бы жить привольно.

⁴⁶ Насильем оскорбляют божество,

       Хуля его и сердцем отрицая,

       Презрев любовь Творца и естество.

⁴⁹ За это пояс, вьющийся вдоль края,

       Клеймит огнём Каорсу и Содом[112]

       И тех, кто ропщет, бога отвергая.

⁵² Обман, который всем сердцам знаком,

       Приносит вред и тем, кто доверяет,

       И тем, кто не доверился ни в чём.

⁵⁵ Последний способ связь любви ломает,

       Но только лишь естественную связь;

       И казнь второго круга тех терзает,

⁵⁸ Кто лицемерит, льстит, берет таясь,

       Волшбу, подлог, торг должностью церковной,

       Мздоимцев, своден и другую грязь.

⁶¹ А первый способ, разрушая кровный

       Союз любви, вдобавок не щадит

       Союз доверья, высший и духовный.

⁶⁴ И самый малый круг, в котором Дит[113]

       Воздвиг престол и где ядро вселенной,

       Предавшего навеки поглотит"[114].

⁶⁷ И я: "Учитель, в речи совершенной

       Ты образ бездны предо мной явил

       И рассказал, кто в ней томится пленный.

⁷⁰ Но молви: те, кого объемлет ил,

       И хлещет дождь, и мечет вихрь ненастный,

       И те, что спорят из последних сил,

⁷³ Зачем они не в этот город красный

      Заключены, когда их проклял бог?

      А если нет, зачем они несчастны?"

⁷⁶ И он сказал на это: "Как ты мог

       Так отступить от здравого сужденья?

       И где твой ум блуждает без дорог?

⁷⁹ Ужели ты не помнишь изреченья

       Из Этики, что пагубней всего

       Три ненавистных небесам влеченья:

⁸² Несдержность, злоба, буйное скотство?

       И что несдержность — меньший грех пред богом

       И он не так карает за него?

⁸⁵ Обдумав это в размышленьи строгом

       И вспомнив тех, чьё место вне стены

       И кто наказан за её порогом,

⁸⁸ Поймёшь, зачем они отделены

       От этих злых и почему их муки

       Божественным судом облегчены"[115].

⁹¹ "О свет, которым зорок близорукий,

       Ты учишь так, что я готов любить

       Неведенье не менее науки.

⁹⁴ Вернись, — сказал я, — чтобы разъяснить,

       В чём ростовщик чернит своим пороком

       Любовь Творца; распутай эту нить".

⁹⁷ И он: "Для тех, кто дорожит уроком,

       Не раз философ[116] повторил слова,

       Что естеству являются истоком

¹⁰⁰ Премудрость и искусство божества.

        И в Физике прочтёшь[117], и не в исходе,

        А только лишь перелистав едва:

¹⁰³ Искусство смертных следует природе,

        Как ученик её, за пядью пядь;

        Оно есть божий внук, в известном роде.

¹⁰⁶ Им и природой, как ты должен знать

        Из книги Бытия, господне слово

        Велело людям жить и процветать.

¹⁰⁹ А ростовщик, сойдя с пути благого,

        И самою природой пренебрёг,

        И спутником её[118], ища другого.

¹¹² Но нам пора; прошёл немалый срок;

        Блеснули Рыбы над чертой востока,

        И Воз уже совсем над Кавром лёг[119],

¹¹⁵ А к спуску нам идти ещё далеко".

ПЕСНЬ ДВЕНАДЦАТАЯ

Круг седьмой — Минотавр — Первый пояс — Флегетон — Насильники над ближним и над его достоянием

¹ Был грозен срыв, откуда надо было

      Спускаться вниз, и зрелище являл,

      Которое любого бы смутило.

⁴ Как ниже Тренто видится обвал,

      Обрушенный на Адиче когда-то

      Землетрясеньем иль паденьем скал[120],

⁷ И каменная круча так щербата,

      Что для идущих сверху поселян

      Как бы тропинкой служат глыбы ската,

¹⁰ Таков был облик этих мрачных стран;

       А на краю, над сходом к бездне новой,

       Раскинувшись, лежал позор критян,

¹³ Зачатый древле мнимою коровой[121].

       Завидев нас, он сам себя терзать

       Зубами начал в злобе бестолковой.

¹⁶ Мудрец ему: "Ты бесишься опять?

       Ты думаешь, я здесь с Афинским дуком,

       Который приходил тебя заклать?

¹⁹ Посторонись, скот! Хитростным наукам

       Твоей сестрой мой спутник не учён;

       Он только соглядатай вашим мукам"[122] .

²² Как бык, секирой насмерть поражён,

       Рвёт свой аркан, но к бегу неспособен

       И только скачет, болью оглушён,

²⁵ Так Минотавр метался, дик и злобен;

       И зоркий вождь мне крикнул: "Вниз беги!

       Пока он в гневе, миг как раз удобен".

²⁸ Мы под уклон направили шаги,

       И часто камень угрожал обвалом

       Под новой тяжестью моей ноги.

³¹ Я шёл в раздумье. "Ты дивишься скалам,