Божественная комедия

⁷ Сказала мне: "Здесь горние селенья.

     Иль ты забыл, что свят в них каждый миг

     И все исходит от благого рвенья?

¹⁰ Суди, как был бы искажён твой лик

      Моей улыбкой и поющим хором,

      Когда тебя так потрясает крик,

¹³ Непонятый тобою, но в котором

      Предвозвещалось мщенье, чей приход

      Ты сам ещё увидишь смертным взором.

¹⁶ Небесный меч ни медленно сечёт,

      Ни быстро, разве лишь в глазах иного,

      Кто с нетерпеньем иль со страхом ждёт.

¹⁹ Теперь ты должен обернуться снова;

      Немало душ, одну другой славней

      Увидишь ты, моё исполнив слово".

²² Я оглянулся, повинуясь ей;

      И мне станица мелких сфер предстала,

      Украшенных взаимностью лучей.

²⁵ Я был как тот, кто притупляет жало

      Желания и заявить о нём

      Не смеет, чтоб оно не раздражало.

²⁸ Но подплыла всех налитей огнём

      И самая большая из жемчужин

      Унять меня в томлении моём.

³¹ В ней я услышал[1563]: "Будь твой взор так дружен,

      Как мой, с любовью, жгущей нашу грудь,

      Вопрос твой был бы в слове обнаружен.

³⁴ Но я, чтоб не замедлен был твой путь

      К высокой цели, не таю ответа,

      Хоть ты уста боишься разомкнуть.

³⁷ Вершину над Касино[1564] в оны лета

      Толпами посещал в урочный час

      Обманутый народ,[1565] противник света.

⁴⁰ Я — тот, кто там поведал в первый раз,

      Как назывался миру ниспославший

      Ту истину, что так возносит нас;

⁴³ По милости, мне свыше воссиявшей,

      Я всю округу вырвал из тенёт

      Нечистой веры, землю соблазнявшей.

⁴⁶ Все эти светы были, в свой черёд,

      Мужи, чьи взоры созерцали бога,

      А дух рождал священный цвет и плод.

⁴⁹ Макарий здесь, здесь Ромоальд,[1566] здесь много

      Моих собратий, чей в монастырях

      Был замкнут шаг и сердце было строго".

⁵² И я ему: "Приязнь, в твоих словах

      Мне явленная, и благоволенье,

      Мной видимое в ваших пламенах,

⁵⁵ Моей души раскрыли дерзновенье,

      Как розу раскрывает солнца зной,

      Когда всего сильней её цветенье.

⁵⁸ И я прошу; и ты, отец, открой,

      Могу ли я пребыть в отрадной вере,

      Что я узрю воочью образ твой".

⁶¹ И он мне: "Брат, свершится в высшей сфере[1567]

      Всё то, чего душа твоя ждала;

      Там все, и я, блаженны в полной мере.

⁶⁴ Там свершена, всецела и зрела

      Надежда всех; там вечно пребывает

      Любая часть недвижной, как была.

⁶⁷ То — шар вне места, остий он не знает;

      И наша лестница, устремлена

      В его предел, от взора улетает.

⁷⁰ Пред патриархом Яковом она

      Дотуда от земли взнеслась когда-то,

      Когда предстала, ангелов полна.[1568]

⁷³ Теперь к её ступеням не подъята

      Ничья стопа, и для сынов земли

      Писать устав мой — лишь бумаги трата.

⁷⁶ Те стены, где монастыри цвели, —

      Теперь вертепы; превратились рясы

      В дурной мукой набитые кули.

⁷⁹ Не так враждебна лихва без прикрасы

      Всевышнему, как в нынешние дни

      Столь милые монашеству запасы.

⁸² Всё, чем владеет церковь, — искони

      Наследье нищих, страждущих сугубо,

      А не родни[1569] иль якобы родни.

⁸⁵ Столь многое земному телу любо,

      Что раньше минет чистых дум пора,

      Чем первый жёлудь вырастет у дуба.

⁸⁸ Пётр[1570] начинал без злата и сребра,

      А я — молитвой и постом упорным;

      Франциск смиреньем звал на путь добра.

⁹¹ И ты, сравнив с почином благотворным

      Тот путь, каким преемники идут,

      Увидишь сам, что белый цвет стал черным.

⁹⁴ Хоть в том, как Иордан был разомкнут

      И вскрылось море, промысл объявился

      Чудесней, чем была бы помощь тут".

⁹⁷ Так он сказал и вновь соединился

      С собором, и собор слился тесней;

      Затем, как вихорь, разом кверху взвился.

¹⁰⁰ Моя владычица вдоль ступеней

       Меня взметнула лёгким мановеньем,

       Всесильным над природою моей;

¹⁰³ Ни вверх, ни вниз естественным движеньем

       Так быстро не спешат в земном краю,

       Чтобы с моим сравниться окрыленьем.

¹⁰⁶ Читатель, верь, — как то, что я таю

       Надежду вновь обресть усладу Рая,

       Которой ради, каясь, перси бью, —

¹⁰⁹ Ты не быстрей обжёг бы, вынимая,

       Свой перст в огне, чем предо мной возник

       Знак, первый вслед Тельцу,[1571] меня вбирая.

¹¹² О пламенные звезды, о родник

       Высоких сил, который возлелеял

       Мой гений, будь он мал или велик![1572]

¹¹⁵ Всходил меж вас, меж вас к закату реял

       Отец всего, в чём смертна жизнь, когда

       Тосканский воздух на меня повеял;[1573]

¹¹⁸ И мне, чудесно взятому туда,

       Где ходит свод небесный, вас кружащий,[1574]

       Быть в вашем царстве выпала чреда.

¹²¹ К вам устремляю ныне вздох молящий,

       Дабы мой дух окреп во много крат

       И трудный шаг[1575] свершил, его манящий.

¹²⁴ "Так близок ты к последней из отрад, —

       Сказала Беатриче мне, — что строгий

       Быть должен у тебя и чистый взгляд.

¹²⁷ Пока ты не вступил в её чертоги,

       Вниз посмотри, — какой обширный мир

       Я под твои уже повергла ноги;

¹³⁰ Чтоб уготовать в сердце светлый пир

       Победным толпам,[1576] что сюда несутся

       С веселием сквозь круговой эфир".

¹³³ Тогда я дал моим глазам вернуться

       Сквозь семь небес — и видел этот шар[1577]

       Столь жалким, что не мог не усмехнуться;

¹³⁶ И чем в душе он меньший будит жар,

       Тем лучше; и к другому обращённый

       Бесспорнейшую мудрость принял в дар.

¹³⁹ Я дочь Латоны[1578] видел озарённой

       Без тех теней,[1579] чьё прежде естество

       Искал в среде густой и разреженной.

¹⁴² Я вынес облик сына твоего,

       О Гиперион[1580]; и постиг круженье,

       О Майя и Диона,[1581] близ него.