Бремя страстей человеческих

Presently she put him down, for there was much to be done, and he helped her to lay out his clothes on the bed.	Эмма поставила мальчика на пол - дел было еще много,- и Филип помог ей вынимать одежду и раскладывать на постели.
She sent him into the nursery to gather up his toys, and in a little while he was playing happily.	Эмма послала его в детскую собирать игрушки; скоро он уже весело играл.
But at last he grew tired of being alone and went back to the bed-room, in which Emma was now putting his things into a big tin box; he remembered then that his uncle had said he might take something to remember his father and mother by.	Но потом ему надоело играть одному и он прибежал в спальню, где Эмма укладывала его вещи в большой сундук, обитый жестью. Филип вспомнил, что дядя разрешил ему взять что-нибудь на память о папе и маме.
He told Emma and asked her what he should take.	Он рассказал об этом Эмме и спросил, что ему лучше взять.
"You'd better go into the drawing-room and see what you fancy."	- Сходи в гостиную и погляди, что тебе больше нравится.
"Uncle William's there."	- Там дядя Уильям.
"Never mind that.	- Ну и что же?
They're your own things now."	Вещи-то ведь твои.
Philip went downstairs slowly and found the door open.	Филип нерешительно спустился по лестнице и увидел, что дверь в гостиную отворена.
Mr. Carey had left the room.	Мистер Кэри куда-то вышел.
Philip walked slowly round.	Филип медленно обошел комнату.
They had been in the house so short a time that there was little in it that had a particular interest to him.	Они жили в этом доме так недолго, что в нем было мало вещей, к которым он успел привязаться.
It was a stranger's room, and Philip saw nothing that struck his fancy.	Комната казалась ему чужой, и Филипу ничего в ней не приглянулось.
But he knew which were his mother's things and which belonged to the landlord, and presently fixed on a little clock that he had once heard his mother say she liked.	Он помнил, какие вещи остались от матери и что принадлежало хозяину дома. Наконец он выбрал небольшие часы - мать говорила, что они ей нравятся.
With this he walked again rather disconsolately upstairs.	Взяв часы, Филип снова понуро поднялся наверх.
Outside the door of his mother's bed-room he stopped and listened.	Он подошел к двери материнской спальни и прислушался.
Though no one had told him not to go in, he had a feeling that it would be wrong to do so; he was a little frightened, and his heart beat uncomfortably; but at the same time something impelled him to turn the handle.	Никто не запрещал ему туда входить, но он почему-то чувствовал, что это нехорошо. Мальчику стало жутко, и сердце у него испуганно забилось; однако он все-таки повернул ручку.
He turned it very gently, as if to prevent anyone within from hearing, and then slowly pushed the door open.	Он сделал это потихоньку, словно боясь, что его кто-то услышит, и медленно отворил дверь.
He stood on the threshold for a moment before he had the courage to enter.	Прежде чем войти, он собрался с духом и немножко постоял на пороге.