Бремя страстей человеческих

There was snow on the ground, and Aunt Louisa had allowed herself the unaccustomed luxury of a fire in her bed-room; but in Philip's little room it was so cold that his fingers were numb, and he had great difficulty in undoing his collar.	Выпал снег, и тетя Луиза позволила себе непривычную роскошь - она затопила камин в своей спальне. Но в комнатушке Филипа было так холодно, что у него совсем онемели пальцы, и ему было трудно расстегнуть воротник.
His teeth chattered.	Зубы его стучали.
The idea came to him that he must do something more than usual to attract the attention of God, and he turned back the rug which was in front of his bed so that he could kneel on the bare boards; and then it struck him that his nightshirt was a softness that might displease his Maker, so he took it off and said his prayers naked.	Он решил, что сегодня ему надо совершить нечто из ряда вон выходящее, чтобы заслужить милость бога, и он отвернул коврик у кровати и встал коленями на голые доски; тогда ему показалось, что ночная рубашка - это тоже баловство и может рассердить создателя; он снял ее и стал молиться голый.
When he got into bed he was so cold that for some time he could not sleep, but when he did, it was so soundly that Mary Ann had to shake him when she brought in his hot water next morning.	Когда он лег в постель, ему было ужасно холодно, и он долго не мог заснуть, но сон наконец пришел, и такой крепкий, что Мэри-Энн наутро с трудом его разбудила.
She talked to him while she drew the curtains, but he did not answer; he had remembered at once that this was the morning for the miracle.	Она принесла горячую воду и что-то ему говорила, раздвигая занавески, но Филип ей не отвечал: он сразу же вспомнил, что в это утро должно было совершиться чудо.
His heart was filled with joy and gratitude.	Сердце его было полно благодарности и восторга.
His first instinct was to put down his hand and feel the foot which was whole now, but to do this seemed to doubt the goodness of God.	Он инстинктивно вытянул руку, чтобы пощупать ступню, которая была теперь такой, как у всех, но тут же отдернул ее, боясь, что это будет означать сомнение в благости божьей.
He knew that his foot was well.	Он ведь знает, что нога его здорова.
But at last he made up his mind, and with the toes of his right foot he just touched his left.	Но в конце концов он все-таки решился и пальцем правой ноги легонько дотронулся до левой.
Then he passed his hand over it.	Потом он провел по ней рукой.
He limped downstairs just as Mary Ann was going into the dining-room for prayers, and then he sat down to breakfast.	Хромая, Филип спустился вниз, когда Мэри-Энн входила в столовую на молитву. Потом он сел завтракать.
"You're very quiet this morning, Philip," said Aunt Louisa presently.	- Ты сегодня какой-то тихий,- немного погодя сказала ему тетя Луиза.
"He's thinking of the good breakfast he'll have at school to-morrow," said the Vicar.	- Он мечтает о вкусном завтраке, который ему завтра подадут в школе,- сказал священник.
When Philip answered, it was in a way that always irritated his uncle, with something that had nothing to do with the matter in hand. He called it a bad habit of wool-gathering.	Помолчав, Филип ответил, но по всегдашней своей манере совсем не на то, о чем шла речь,-дядя злился и называл это дурацкой привычкой витать в облаках.
"Supposing you'd asked God to do something," said Philip, "and really believed it was going to happen, like moving a mountain, I mean, and you had faith, and it didn't happen, what would it mean?"	- Предположим, ты просил о чем-то бога,- сказал Филип,- и верил по-настоящему, что он это сделает, вот, например, передвинет гору на другое место или что-нибудь еще, понимаешь? И у тебя есть вера, а ничего не случилось. Что бы это могло значить?