Бремя страстей человеческих

On the evening of Boxing Day Philip sat in the dining-room with his uncle.	Вечером на третий день рождества Филип сидел с дядей в столовой.
He had to start very early next morning in order to get to the shop by nine, and he was to say good-night to Mr. Carey then.	Наутро ему надо было выехать очень рано, чтобы попасть в магазин к девяти, и он решил проститься с мистером Кэри накануне.
The Vicar of Blackstable was dozing and Philip, lying on the sofa by the window, let his book fall on his knees and looked idly round the room.	Блэкстеблский священник дремал, а Филип, лежа на диване возле окна, опустил книгу на колени и рассеянно разглядывал комнату.
He asked himself how much the furniture would fetch.	Он думал о том, сколько можно будет выручить за мебель.
He had walked round the house and looked at the things he had known from his childhood; there were a few pieces of china which might go for a decent price and Philip wondered if it would be worth while to take them up to London; but the furniture was of the Victorian order, of mahogany, solid and ugly; it would go for nothing at an auction.	Он уже обошел весь дом и осмотрел вещи, которые знал с детства: за несколько фарфоровых безделушек можно получить приличную цену -Филип подумывал, не стоит ли ему взять их с собой в Лондон; зато мебель была в викторианском вкусе, красного дерева, прочная и уродливая; на распродаже она пойдет за гроши.
There were three or four thousand books, but everyone knew how badly they sold, and it was not probable that they would fetch more than a hundred pounds.	В доме было три или четыре тысячи книг, но кто же не знает, как их трудно продать, вряд ли за них получишь больше сотни фунтов.
Philip did not know how much his uncle would leave, and he reckoned out for the hundredth time what was the least sum upon which he could finish the curriculum at the hospital, take his degree, and live during the time he wished to spend on hospital appointments.	Филип не представлял себе, сколько дядя оставит денег, и в сотый раз высчитывал минимальную сумму, на которую сможет окончить курс, получить диплом и прожить, пока будет работать ординатором.
He looked at the old man, sleeping restlessly: there was no humanity left in that shrivelled face; it was the face of some queer animal.	Он поглядел на беспокойно спавшего больного; в этом сморщенном лице не было уже ничего человеческого - старик напоминал какое-то странное животное.
Philip thought how easy it would be to finish that useless life.	Филип подумал о том, как легко пресечь эту бесполезную жизнь.
He had thought it each evening when Mrs. Foster prepared for his uncle the medicine which was to give him an easy night.	Он думал об этом каждый вечер, когда миссис Фостер готовила дяде снотворное.
There were two bottles: one contained a drug which he took regularly, and the other an opiate if the pain grew unendurable.	У нее было два пузырька: один с лекарством, которое больной принимал постоянно, другой с болеутоляющим, на случай если боли станут нестерпимыми.
This was poured out for him and left by his bed-side.	Это средство экономка капала ему в рюмку и оставляла на ночь возле кровати.
He generally took it at three or four in the morning.	Старик обычно принимал его в три или четыре часа утра.
It would be a simple thing to double the dose; he would die in the night, and no one would suspect anything; for that was how Doctor Wigram expected him to die.	Как просто удвоить дозу; старик умер бы ночью, и никто бы ничего не заподозрил; ведь именно так доктор Уигрэм и предполагал, что он умрет.