Бремя страстей человеческих

He had heard people speak contemptuously of money: he wondered if they had ever tried to do without it.	Он часто слышал, с каким презрением люди говорят о деньгах; интересно, пробовали они когда-нибудь без них обходиться?
He knew that the lack made a man petty, mean, grasping; it distorted his character and caused him to view the world from a vulgar angle; when you had to consider every penny, money became of grotesque importance: you needed a competency to rate it at its proper value.	Он знал, что нужда делает человека мелочным, жадным, завистливым, калечит душу и заставляет видеть мир в уродливом и пошлом свете; когда вам приходится считать каждый грош, деньги приобретают чудовищное значение; нужно быть обеспеченным, чтобы относиться к деньгам так, как они этого заслуживают.
He lived a solitary life, seeing no one except the Athelnys, but he was not lonely; he busied himself with plans for the future, and sometimes he thought of the past.	Филип жил одиноко, не видя никого, кроме Ательни, но он не скучал: голова его была занята планами на будущее, а иногда - воспоминаниями о прошлом.
His recollection dwelt now and then on old friends, but he made no effort to see them.	Мысли его зачастую возвращались к старым друзьям, но он не пытался увидеть их снова.
He would have liked to know what was become of Norah Nesbit; she was Norah something else now, but he could not remember the name of the man she was going to marry; he was glad to have known her: she was a good and a brave soul.	Ему хотелось узнать, как живется Норе Несбит; однако теперь у нее была другая фамилия, а он не мог припомнить, как звали человека, за которого она собиралась замуж; он был рад, что встретил такую женщину, как она, такого доброго и благородного человека.
One evening about half past eleven he saw Lawson, walking along Piccadilly; he was in evening clothes and might be supposed to be coming back from a theatre.	Как-то вечером, после одиннадцати, он столкнулся с Лоусоном, гулявшим по Пикадилли; на нем был фрак - видимо, он возвращался из театра.
Philip gave way to a sudden impulse and quickly turned down a side street.	Филип поддался внезапному порыву и быстро свернул в боковую улицу.
He had not seen him for two years and felt that he could not now take up again the interrupted friendship.	Он не видел Лоусона два года и чувствовал, что не может вернуться к прежним отношениям.
He and Lawson had nothing more to say to one another.	Ему с Лоусоном больше не о чем было говорить.
Philip was no longer interested in art; it seemed to him that he was able to enjoy beauty with greater force than when he was a boy; but art appeared to him unimportant.	Филипа перестало интересовать искусство; ему казалось, что теперь он куда глубже воспринимает красоту, чем в юности, однако искусству он больше не придавал былого значения.
He was occupied with the forming of a pattern out of the manifold chaos of life, and the materials with which he worked seemed to make preoccupation with pigments and words very trivial.	Ему куда интереснее было плести узор жизни из пестрого хаоса явлений, и возня с красками и словами выглядела пустым занятием.
Lawson had served his turn.	Лоусон сыграл свою роль в его жизни.
Philip's friendship with him had been a motive in the design he was elaborating: it was merely sentimental to ignore the fact that the painter was of no further interest to him.	Дружба с ним была одним из мотивов того рисунка, который Филип вычерчивал; было бы глупой сентиментальностью не считаться с тем, что художник больше не представлял для него интереса.
Sometimes Philip thought of Mildred.	Иногда Филип думал о Милдред.