Бремя страстей человеческих

In due course they were moved up, having learned little but a cheerful effrontery in the distortion of truth, which was possibly of greater service to them in after life than an ability to read Latin at sight.	В положенный срок ученики переходили в следующий класс, не научившись ровно ничему, кроме беспардонного обращения с правдой, что, пожалуй, могло пригодиться им в последующей жизни больше, чем умение бегло читать по-латыни.
Then they fell into the hands of Tar.	Потом они попадали в руки Дегтя.
His name was Turner; he was the most vivacious of the old masters, a short man with an immense belly, a black beard turning now to gray, and a swarthy skin.	Его настоящее имя было Тернер; этот коротышка с огромным брюхом, черной, с проседью бородой и смуглой кожей был самым жизнерадостным из всех старых учителей.
In his clerical dress there was indeed something in him to suggest the tar-barrel; and though on principle he gave five hundred lines to any boy on whose lips he overheard his nickname, at dinner-parties in the precincts he often made little jokes about it.	В своем облачении Тернер действительно напоминал нечто вроде бочки с дегтем; и хотя из принципа он наказывал всякого, с чьих уст срывалась эта кличка, заставляя переписывать по пятьсот строк греческих или латинских стихов, частенько на учительских вечеринках сам подшучивал над своим прозвищем.
He was the most worldly of the masters; he dined out more frequently than any of the others, and the society he kept was not so exclusively clerical.	Он был наиболее светским человеком из учителей: вращался не только среди духовенства и чаще других обедал в чужой компании.
The boys looked upon him as rather a dog.	Ученики считали его своим парнем.
He left off his clerical attire during the holidays and had been seen in Switzerland in gay tweeds.	На каникулах он снимал черное облачение священника, и его встречали в Швейцарии в коротких спортивных штанах в клетку.
He liked a bottle of wine and a good dinner, and having once been seen at the Cafe Royal with a lady who was very probably a near relation, was thenceforward supposed by generations of schoolboys to indulge in orgies the circumstantial details of which pointed to an unbounded belief in human depravity.	Он любил распить бутылку вина и вкусно пообедать; однажды его видели в кафе "Ройал" с какой-то дамой - возможно, это была его родственница,- но с тех пор целые поколения школьников не сомневались, что он страшный повеса, и сообщали подробности, которые свидетельствовали об их безграничной вере в испорченность человеческой натуры.
Mr. Turner reckoned that it took him a term to lick boys into shape after they had been in the Upper Third; and now and then he let fall a sly hint, which showed that he knew perfectly what went on in his colleague's form.	По заверению мистера Тернера, целый триместр уходил у него на то, чтобы подтянуть учеников после их пребывания в старшем третьем классе; время от времени он позволял себе ехидный намек, показывавший полную осведомленность во всем, что творится в классе его коллеги.
He took it good-humouredly.	К обязанностям своим он относился добродушно.
He looked upon boys as young ruffians who were more apt to be truthful if it was quite certain a lie would be found out, whose sense of honour was peculiar to themselves and did not apply to dealings with masters, and who were least likely to be troublesome when they learned that it did not pay.	Учеников он считал малолетними преступниками, которые говорят правду лишь тогда, когда нет сомнений, что ложь будет разоблачена; у них свои понятия о чести, не распространяющиеся на их отношения с учителями, и меньше всего хлопот они вам причиняют, если уверены, что им это невыгодно.