Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6

Мы тронулись после полуночи. Поездка по морю до места на финском побережье, на расстояние около сорока с лишним миль[33], должна была занять от четырех до пяти часов, если обойдется без осложнений. Сани такого типа называются в России дровнями, они деревянные, широкие и низкие, с подложкой из сена. Дровни, на которых обычно возят сельскохозяйственные грузы, — это мой любимый вид саней, и, с удобством вытянувшись во весь рост под сеном, я вспоминал о долгих ночных переездах по русской глубинке в былые дни, когда кто-нибудь обычно ехал впереди верхом на лошади с факелом, чтобы отпугивать волков.

В мгновение ока мы уже выехали в залив, несясь с головокружительной скоростью по льду, с которого недавними вихрями смело почти весь снег. Полдюйма смерзшегося снежного покрова едва давали лошади возможность не скользить на льду. Дважды наши сани опрокидывались, врезавшись в снежную гряду. Когда мы снова двинулись в путь, полозья визжали, словно лесопилка. Возница тоже заметил это, он хорошо понимал, что нас могут услышать с берега, до которого была всего пара миль; но его крепенькую лошаденку, взбодренную свежим морозным воздухом, было трудно удержать.

В нескольких милях от Петрограда, на острове в Финском заливе, стоит знаменитая крепость Кронштадт, одна из самых неприступных в мире. Прожекторы крепости время от времени пробегали по ледяной полосе, отделявшей крепость от северного берега. Переход через эту узкую полосу был решающим этапом нашего путешествия. Миновав Кронштадт, мы окажемся в финских водах и в безопасности.

Чтобы не попасться под луч прожектора, финн подъехал на расстояние мили к материку, полозья свистели и визжали, как пила. Когда мы въехали в теснину, ослепительный луч света пронесся над горизонтом со стороны крепости, на миг осветив нас на своем пути; но мы были достаточно близко к берегу, чтобы показаться всего лишь черным пятнышком на льду.

А может быть, даже слишком близко? Казалось, что темная полоса леса всего в двух шагах! Вот-вот можно будет различить отдельные деревья. Проклятье! Какой же шум поднимают наши сани!

— Дружище, вы не могли бы гнать потише?

— Да, но именно это место надо проехать как можно быстрее!

Мы пересекали линию Лисьего Носа — мыса, выдающегося в море в самой узкой части пролива. Снова из крепости вырвался луч света, озарив, словно вспышка молнии, деревянный пирс и избы Лисьего Носа. Но мы уже миновали мыс. По мере того как мы снова удалялись в открытое море, он быстро отступал в темноту.

Сев прямо на куче сена, я не отрывал глаз от удаляющегося мыса. Мы были почти в миле от него, и глаз уже не мог четко различать деталей. Но мой взгляд все еще был прикован к скалистому мысу.

Вон те камни… они движутся? Я напряженно вглядывался во тьму, мои глаза не отрывались от черного мыса!

Камни? Деревья? Или… или…

Я вскочил на ноги и изо всех сил затряс финна за плечи.

— Черт возьми! Гони что есть мочи — за нами погоня!

Со стороны Лисьего Носа выехала группа всадников — человек пять или шесть. Возница вскрикнул, подхлестнул лошадь, сани рванулись вперед, и погоня началась всерьез.

— Десять тысяч марок, если мы оторвемся! — крикнул я финну в ухо.

Какое-то время у нас была хорошая фора, но в темноте невозможно было понять, растет или сокращается расстояние между нами и преследователями. Возница издавал какие-то стонущие звуки, он сильно натягивал поводья, и сани дергались так, что я едва мог держаться на ногах.

Потом я увидел, что нас догоняют, и догоняют быстро! Движущиеся точки превратились в фигуры, несущиеся во весь опор. Внезапно что-то вспыхнуло, раздался треск, затем еще и еще. Стреляли из карабинов, против которых пистолет был бесполезен. Я пригрозил вознице револьвером, если он не оторвется от них, но тут же пуля, просвистевшая прямо над моим ухом, заставила меня камнем упасть на сено.

В этот момент сани рывком развернулись. У возницы явно было что-то не то с вожжами, они, по-видимому, запутались в оглоблях, и, прежде чем я сообразил, что происходит, лошадь упала, сани крутанулись и резко остановились.

В такие моменты некогда долго раздумывать. За кем первым делом бросятся красногвардейцы — за беглецом? Нет, если есть шанс поживиться. А в санях наверняка найдется какая-нибудь добыча.

Я ужом сполз с саней и бросился в сторону берега. Двигаться было трудно, так как на льду встречались большие участки угольно-черного цвета, откуда ветром сдуло все до последней снежинки и оставило скользкую, как стекло, гладь. Падая, я вытащил из кармана сверток в темно-коричневой бумаге с картами и документами, которые в случае обнаружения гарантировали мне моментальный расстрел без всяких проволочек, и приготовился отшвырнуть его как можно дальше.

Если меня поймают, я могу назваться контрабандистом. Казалось, спасение уже невозможно! Оглянувшись, я увидел группу людей возле саней. Красные спешились и обыскивали возницу; через минуту они снова бросятся в погоню и сразу же заметят, как я убегаю по льду.

И тут меня осенило.