Бубен

– Я не могу взять этот пояс. Если уж вас угораздило найти его, то и избавиться от него можете только вы сами.

– Тогда скажите, почему шаман ищет пояс?

– Чтобы отдать его Мораде. Вернее, обменять на что-нибудь полезное.

Я полюбопытствовала:

– На что шаман может обменять пояс у жрицы, которая умерла три с половиной тысячи лет назад?

– В том то и дело, что жрицы не умирают. По крайней мере, такие, как Пуаби.

– Пуаби? Кто это?

– Так звали Мораду в те времена, когда она была Жрицей Луны.

Я завела мотор и медленно двинулась по направлению к Анчил-Чону, селению, отрезанному от внешнего мира с одной стороны рекой, а с другой – дорогой, по которой может пройти только моя Самка Кита, ну или старая БМП.

Осторожно проехав по размытой дороге мимо древних могильников, я остановила машину у подножия горы, где петроглифы, выдолбленные хакасскими шаманами, перемешивались с тонкими искусно вырезанными лотосами древнего народа. Пройдя метров триста на восток, я увидела знакомый шумерский петроглиф – дерево корнями вверх. Всеволод наклонился и погладил рисунок рукой. Я с удивлением наблюдала, как лесной житель благоговеет перед древним искусством. Языческая сторона моей натуры взяла верх:

– Если бы вас видел сейчас Леонид, директор заповедника, он бы запретил вам приближаться к этим рисункам на расстояние выстрела.

– Боится, что прикосновения портят микрофлору?

– Разве нет?

– Я не могу испортить то, что не смогло стереть Время. Этим рисункам больше четырех тысяч лет. Их рисовала Морада, когда учила первых женщин таинствам Вселенной.

– Так это правда, что первыми шаманами были женщины?

Всеволод вздохнул.

– Правда. Женщина – хранительница, мужчина – воин. Поэтому мужчины гораздо позже присоединились к изучению Тайны.

– А как же древние колдуны? Их, насколько я знаю, в те времена было в избытке. И должность была вполне узаконена.

Всеволод обрел хорошее расположение духа от рассуждений дилетанта.

– Колдуны лечили, собирали травы и пытались предсказывать. Просто они лучше других умели собирать и обрабатывать информацию.

– А женщины?

– Женщина. Я знаю только одну, которую называли сестрою Луны, для которой Небо было открытой картой. Но у нее от этой карты был ключ.

– И с помощью этого ключа она открывала тайны Неба?

– Да. Но отдала она людям только одно звено из двенадцати. И назвала его Бубен.

Всеволод отковырнул с большого плоского камня ярко-желтый мох и показал на рисунок:

– Видите это дерево корнями вверх?

Я сорвала растущую рядом с камнем тростинку и стала медленно обводить корни и крону.

– Где-то в хрониках читала, что древние верили, будто все происходящее на Земле – вторично. События на Земле предначертаны Небом. Поэтому корни происходящего – вверху.

– Все так. Но читать это могут лишь избранные.

Что-то в его голосе было не так, как обычно.

Нотки сожаления и разочарования слышались столь явно, что я не удержалась:

– Вам бы хотелось иметь ключи от Неба? Я угадала? Поэтому вы изучали астрономию в Англии?

Всеволод посмотрел сквозь меня и сказал:

– Ключи от Неба! Да вы держите их в руках!

Я не понимала, что он имеет в виду.

– Держу в руках?

– Пояс жрицы – это и есть ключ от Неба. Ключ ко всему, что произойдет на Земле.

– В любое время с любым человеком?

Всеволод посмотрел на меня с ненавистью и процедил:

– Если бы этот пояс нашел я, мне не пришлось бы тащить вас с собой к Великой Жрице.

Я удивилась его плохо скрываемому гневу.

– А разве вам приходилось меня тащить? Я сама согласилась идти к Мораде или как ее там.

Всеволод расхохотался.

– Согласилась?!

Я не терпела ни грубости, ни насилия в мой адрес, в какой бы форме это ни выражалось. Любое проявление агрессии заставляло меня мобилизоваться. Я вдруг ясно поняла, что нужно делать. Показав на вершину горы, я твердо сказала:

– Здесь никого нет.

Всеволод был явно озадачен быстрыми переменами, произошедшими во мне. Он достал из рюкзака бинокль и навел его в том направлении, куда я показывала.

– Да, никого нет.

Я решительным шагом направилась к машине, и он поспешил за мной.

– А где же она, по-вашему?

– Когда мы уезжали, женщина в красном плаще стояла на горе напротив моего дома.

Всеволод удивился:

– Вы ее видели? Почему же я никого не видел там?

– По-моему, ее и без бинокля видно.

– Не каждый может видеть Великую Жрицу. Только шаманы и дети, предназначенные духам в жертву, могут видеть ее.

Мне как-то не улыбалось быть ни тем, ни другим, и я предположила:

– Может, все дело в поясе?

Всеволод замолчал и всю дорогу до моего дома не проронил ни слова.

61

Я остановила Самку Кита у ворот, но открывать их не стала. Просто открыла боковую дверь и пригласила Всеволода:

– Хотите чаю?

Он понял, что чай я все равно выпью, так что отказываться было бесполезно. Всеволод вылез из машины и потер колени.

– Однако будет сильный дождь.

– Это почему?

– Колени ломит. Это верная примета.

Я посмотрела на Небо. Несколько рваных тучек бродили у горизонта, но небо над головой было чистым, да и солнце уже вовсю пригревало.