Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Голова болела с новой силой. Сон, который был достаточно долгим, тем не менее не дал желанного исцеления. Анна подумала было выпить бутылочку-другую пива и отправиться считать овец, но измятая кровать не влекла, да и Анастасия раскинулась на оба места, оставив свободной лишь узкую полоску.

— Закрой глаза, — не столько услышала, сколько почувствовала Анна и тут же выполнила указание.

В темноте голос Хозяина звучал еще более отчетливо.

— Сейчас тебе станет легче, — пообещал Шели, и тут же стало легче.

— Позвольте мне вернуться назад, — попросила Анна.

— Скоро, очень скоро, — пообещал Шели, и Анна почувствовала его дыхание на плече, хотя знала, что Хозяин вне ванильного мира. — Срок твоего посольства истекает сегодня.

Сердце Анны замерло в предвкушении счастья. Сегодня! Сегодня она уже сможет свернуться у ног Хозяина. Забудет о брендах, бутиках, о лакшери-особях, о назойливых посетителях, о политиках, историках, журналистах. Сегодня уже все чуждое осядет ванильной пылью, и даже само это слово «сегодня» перестанет иметь значение, поскольку на Границе время значения не имеет.

— Разбуди Анастасию, — приказал Шели. — Вместе с ней отправляйся в «Дом Диониса». Найди нашего просителя, скажи ему, что вопрос решен положительно и его ожидают в Тронном зале для обмена. И будь готова служить…

Анна ощутила полузабытое давление ошейника на горле и запрокинула голову, отдаваясь без остатка этому сладкому ощущению.

— Готова! — прошептала она, но темная нотка тоски не осталась не услышанной.

9. Ревность и безразличие

— Что беспокоит тебя? — участливо спросил Хозяин, хотя знал, конечно же, он знал, но давал Анне возможность проговорить свое беспокойство.

— Анастасия рассказывала, — неуверенно начала Анна, — что мужчины в этом мире…

— Непостоянны, — помог Шели.

— Чем больше возможностей, тем больше женщин, — подхватила Анна.

— А мои возможности безграничны, — закончил Шели. — Это беспокоит тебя? Количество моих женщин?

Анна кивнула, понимая, что заслужила строгое наказание. Но наказания не последовало. Шели смеялся. И, закончив смеяться, положил руки Анне на плечи — не сам, не было его в этом мире, но плечи согрело тепло его ладоней. Анна, не открывая глаз, мягко опустилась на колени.

— Ты ровняешь меня с ванильными мужчинами? — спросил Хозяин, и Анна так и не смогла понять, чего больше в его голосе — укора или веселья.

На всякий случай Анна приняла позу покорности и отчаянно помотала головой: «Нет! Конечно, нет!»

— Ты ревнуешь?

Тут Анне пришлось кивнуть, хотя она сама понимала, как глупо, как отвратительно глупо выглядит этот кивок.

— Твоя ревность понятна, — сказал Шели и надолго замолчал.

Анна ждала. С непривычки колени откликались болью, ступни затекли, но сабка старалась не шелохнуться. Пребывание в ванильном мире расслабляет. Наконец Хозяин продолжил:

— Ревность — это декларация права собственности. Ты — моя собственность?

Анна молча кивнула.

— Нет, — возразил Хозяин. — Ты моя сабка, полностью в моей власти, но лишь до тех пор, пока у тебя самой есть такое желание. Ты всегда можешь покинуть меня — ради другого Хозяина, ради ванильных отношений или просто потому, что ищешь иного счастья.

— Нет! — взмолилась Анна.

— Я твоя собственность? — спросил Хозяин.

— Нет! Нет! — Анне хотелось плакать.

— Именно поэтому ты дала мне имя Шели, «Мой»? — настаивал Хозяин.

Анна не выдержала — разрыдалась.

— С другой стороны, отсутствие ревности — это декларация безразличия, — голос Хозяина звучал ровно, и сердечко Анны сжалось в томлении: чего ждать — прощения или наказания. На все, на все была согласна Анна — лишь бы не изгнание. — Гармония не в ревности, не в ее отсутствии, даже не посередине. Гармония — это баланс, и мы будем подбирать его — кропотливо, из сеанса в сеанс. Для того ты и направлена эмиссаром в этот ванильный мир. Мне нужно узнать тебя — глубже, ближе, а как узнать, если ты сама еще не разобралась в себе?

10. Эскиз

— Встань, госпожа эмиссар, — и Анна поднялась с колен, все еще не открывая глаз, — боялась, что окажется перед пустым зеркалом, а рядом нет ни Хозяина, ни даже его отражения. — И помни: малый миг вечности, малый шаг бесконечности — это уже много, очень много для одного человека. Ты служишь на Границе, где вечности и бесконечности пересекаются в бессчетном многообразии своем. Нам доступны все они — без числа, без хронометров, без геометрий. Тебе подарена одна из них, так будь же благодарна, не посягай на другие. В нашей с тобой вечности ты у меня одна. В нашей с тобой вечности мне не нужны другие, потому что из тебя одной мы вместе можем сотворить множество женщин — разных, удивляющих, незнакомых.

Анна поняла, что прощена. Значит, все будет хорошо. Теперь все будет хорошо, осталось выполнить последнее задание.

— Эка тебя трясет, подруга, — услышала Анна за спиной. — Давай быстренько в душ, а я пива тебе принесу. Это с непривычки. Ничего, вылечим, не раскисай.