Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Так, значит, будить Анастасию уже не нужно. Можно заняться собой. Анна ступила на прохладную плитку душевой кабинки. Теплые струи запутались в волосах, прозрачной одеждой заструились по телу. Только сейчас вчерашний день начал отпускать. Когда Анна перекрыла воду, Анастасия уже ждала ее на пороге уборной. В одной руке адъютант держала бутылку пива, в другой — огромное банное полотенце. Вручив Анне пиво, Анастасия ловко вытерла подругу насухо и плотно завернула ее в махровое «платье».

Присели — Анна на диван, Анастасия в кресло. Хозяйка квартиры нашла пульт. Ожил телевизор. Показывали что-то женское, мыльное, глупое — с ряжеными ведущими и подставными гостями. С экрана посыпались лживые эмоции, театральные жесты, пустые слова. Анна не слушала, смотрела и не видела. Теперь, когда возвращение было таким близким, все вокруг казалось ненастоящим, даже не нарисованным, а лишь обозначенным на холсте, как предварительный эскиз, карандашный набросок перед долгой работой мастера. Мастера.

— Настя, — негромко позвала Анна, Анастасия приглушила звук телевизора. — Почему ты не ищешь своего мужчину? Нет, я помню, я все помню. Ты искала, ошибалась, находила не тех. Разве это причина прекратить поиски? Есть же где-то твой, единственный, тот, который создаст для вас двоих одну общую вечность…

— Общую вечность? — с веселой грустью переспросила Анастасия. — Ты переоцениваешь наших мужчин. Общая ночь — это уже роскошь. Зачастую приходится довольствоваться общим часом. Да и я уже не в том возрасте. Опоздала немного.

— Зачем ты так говоришь? — возмутилась Анна. — Ты молода, красива, умна. Ты замечательная женщина, мечта любого мужчины.

— Да-да-да, — покивала Анастасия с улыбкой. — Знаю-знаю. И молода, и красива, и мечта. Вот только общую вечность нужно начинать строить еще в юности, чтобы успеть к старости. У юных нет запросов, нет амбиций, нет «претензий на всю жизнь». Есть только взаимное влечение, желание быть вместе. Чувства обнажены и чисты. В юности судьба дает шанс. Вы еще можете проникнуться друг другом, стать одним целым. Есть готовность жить в шалаше, терпеть и стремиться к мечте. Лишь бы вдвоем.

— Мечтать можно в любом возрасте, — заметила Анна.

— Можно, — согласилась Анастасия. — Но терпеть лишения становится все труднее. Появляется и крепнет тяга к стабильности, достатку. Желание жить во дворце усиливается, а готовность жить в шалаше блекнет. Появляются привычки, устои, традиции и нетерпимость к чужим привычкам и устоям. Кожа грубеет. С годами мы теряем способность проникать в другого человека. И все с меньшим энтузиазмом разрешаем другим проникать в себя.

11. Соседи и попутчики

— Всегда есть шанс найти свою судьбу, — настаивала Анна.

— В зрелом возрасте, в лучшем случае, можно найти соседа по жизни, попутчика, — равнодушно ответила Анастасия; она не спорила, она констатировала. — Того, чье присутствие будет больше радовать, чем раздражать. Назовем это относительной совместимостью. Кроме того, нет в нашем мире свободных мужчин за тридцать.

— Почему так? — удивилась Анна.

— Вернее, достойных мужчин, — уточнила Анастасия с упором на эпитет. — Есть, конечно, те, кто не обзавелся семьей к тридцати годам. Священники, монахи и прочий клир — им нельзя, у них целибат. Есть пораженные тяжелым недугом, есть скопцы — им сама природа запретила продолжать род. Есть геи — эти даже семьями обзаводятся, даже детей усыновляют — вот такой забавный суррогат, печальная бесплодная пародия на семью, издевательство, насмешка над замыслом природы.

— Угомонись, это все крайности, — умиротворенно промурлыкала Анна, полулежа на диване с бутылкой пива.

— Могу и ближе к центру взять, — согласилась Анастасия. — Есть инфантильные мужчины, которые могут годами морочить женщинам головы, не отпуская, но и не связывая, не обременяя себя узами. А все потому, что боятся взять на себя ответственность.

— Может, они просто подготавливают почву? Чтобы наверняка и в лучшем виде? — лукаво спросила Анна.

— Есть вечные дети за мамиными спинами, — Анастасия кивнула, показывая, что оценила сарказм подруги. — Чтобы войти в их жизнь, нужно преодолеть очищающий пламень маминого судилища.

— Любовь к матери — это, скорее, достоинство, а не порок…

— Есть вдовцы, но, как ты понимаешь, они по-прежнему женаты на безвременно ушедших половинках. Ты будешь сидеть в уже занятом кресле и постоянно чувствовать, понимать, что тебя сравнивают.

— Вся наша жизнь — сплошная компаративистика, — философски заключила Анна и пригубила пиво из бутылки. — Восхождение к счастью всегда лежит по ступеням степеней сравнения.

— Есть разведенные, но это самый худший вариант, — выдохнула в заключение Анастасия.

— Почему? — заинтересовалась Анна.