Будапештская весна

— Муж сделал для Йошки. Пусть сын по Дунаю покатается, все-таки на свежем воздухе побудет.

— Вы и лодку можете построить? — обратилась Людвигне к Добошу.

— Схему мне дал один знакомый, а мотор по случаю купил. Подремонтировал — и готово.

— Но ведь отсюда до Дуная по крайней мере километров двадцать — тридцать?

— Довезет на грузовике. Есть у него тут один знакомый шофер.

Когда они вернулись в дом, бабушка уже накрыла в кухне на стол. На нем красовались жареные цыплята и разнообразные булочки и пирожные, разложенные на тарелках. Тут же стояли бутылки с пивом «Кинижи» и белым вином собственного изготовления.

И хотя Людвигне уже пообедала в гостинице, она не могла отказаться от угощения, тем более, что Добоши очень настойчиво потчевали ее.

— Пожалуйста, попробуйте вот это!

— Божественно вкусно! Но больше я уже не могу, — засмеялась гостья. — Вы меня хотите закормить.

— Кушайте на здоровье. От еды еще никто не умирал, — уговаривала Кати.

— Кушайте, кушайте, — вторила ей бабушка. — Кто работает, тому нужно хорошо питаться.

— За ваше здоровье! — Добош поднял бокал, и все по очереди чокнулись с гостьей.

— Как хорошо, что вы к нам заехали… Скажите, пожалуйста, а какая пища в Америке?..

— Хорошая, но, должна вам сказать, венгерской кухне нет равных.

Все занялись едой. Добош опять наполнил бокалы. Детишки молча наблюдали за тем, как Людвигне вытирала пальцы бумажной салфеткой.

— Как это мы разминулись? — снова начала Кати. — Мы думали, вы поездом приедете…

— Вы не так поняли мою телеграмму.

— Мы без четверти три уже на вокзале были.

Затем Добош показал вазу для цветов, изготовленную в свое время на фарфоровом заводе Людвига. Добошу ее подарил на свадьбу сам господин Людвиг. На ножке вазы с тыльной стороны была обозначена заводская марка в виде большой, стилизованной под старинную буквы «Л» с гербом и короной.

Гостья попросила дать ей вазу в руки и, надев на нос очки, долго и внимательно рассматривала клеймо, а затем молча поставила вазу на стол.

— Скажите, пожалуйста, от чего умер ваш супруг?

— Тромб в сердце.

— Он очень страдал?

— Вечером мы с ним ходили в театр на Бродвее, где смотрели одну комедию. В два часа ночи я вдруг проснулась, а он уже остыл…

— Какой хороший, добрый и вежливый человек был… Пусть земля ему будет пухом… А вы продолжаете работать?

— Да, — улыбнулась Людвигне. — Я сотрудничаю в редакции, составляющей каталог фарфоровых изделий…

— А как поживает ваш сынок?

— Спасибо, хорошо. У него две славные девчушки, — ответила гостья и достала из сумочки цветные фотографии. Людвиг-младший был снят со своими дочками на фоне красного кирпичного дома. Младшая дочка, поддерживаемая матерью, сидела на радиаторе автомобиля.

— Очень миленькие! — громко восхищались все, разглядывая фотографию.

— А какие умницы! На рождество я была у них, они разыграли маленькую пьеску с песнями и танцами…

— А разве вы не вместе живете?

— Нет. Сын живет в Колорадо, он работает инженером на электростанции. От него до Нью-Йорка три тысячи километров, а это даже для самолета немало… Но я не скучаю: у меня много друзей, хотя, следует вам сказать, иностранцу в Америке довольно трудно попасть в хорошее общество…

— Да, да, конечно… — закивали Добоши. — Попробуйте еще пирожных!

— Спасибо, я больше не могу.

— Еще немного вина?

— Нет, нет, я мало и редко пью и чувствую, что уже немножко захмелела.

Действительно, Людвигне сейчас не выглядела такой свежей, какой казалась вначале. Умело наложенная на лицо косметика кое-где смазалась, обнажив нездоровый цвет кожи.

Все семейство Добошей продолжало важно восседать за столом. Сам Добош нарядился в выходной костюм, застегнутый на все пуговицы. Женщины чинно держали руки на коленях. Один малыш задремал на скамейке, и мать подложила ему под голову подушку.

— Ну и погода нынче! — проговорила бабушка. — Никак лето не вступит в свои права.

— А ведь в мае мы обычно уже выезжали в Леаньфалу и купались в Дунае, — заметила гостья.

— Так много дождей было в этом году, что я замучилась со своей поясницей, — не унималась старушка. — Говорят, это ревматизм, и в СТК мне назначили лечение ультразвуком, но пока ничего не помогает…

— А что такое СТК? — поинтересовалась Людвигне.

— Это у нас так сокращенно называется организация, которая оказывает помощь временно нетрудоспособным трудящимся, — ответила Кати. — Скажите, пожалуйста, вы долго здесь пробудете?

— Нет. Уезжаю в начале следующей недели.

— Так мало?

— Да, у меня очень сжатая программа. К сожалению, мне уже пора идти…

— Так скоро?

— У меня на сегодня назначены еще две встречи, и нужно обязательно быть…

— Останьтесь еще хоть на полчасика!..

Гостью провожали всей семьей. Мать шепнула Йошке, чтобы тот быстро нарезал огромный букет сирени. Вокруг «студебеккера» толпилось человек десять ребятишек.

— Ну, с богом…

Все расцеловались. Кати и теперь не обошлась без платка, то и дело вытирая слезы.

— Еще раз огромное вам спасибо за подарки… Если будете когда в Венгрии, заходите к нам обязательно…

— Разумеется, зайду.