Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

И заново переживать тот период жизни, пересказывая одно событие за другим, он не хотел тоже.

Рекс, стоявший напротив, ждал ответа на озвученное предложение. Он так и не узнал за несколько месяцев совместного проживания о причинах странностей. Он вообще ничего не узнал, кроме того, что Льюис позволил узнать, продемонстрировав не совсем личный дневник. Наверное, Рекс думал, что хорошо изучил соседа, но в реальности лишь нахватался верхушек.

В самом-то деле, зачем ему лишняя головная боль?

– Так, что? Сыграешь? – повторил свой вопрос Рекс.

Льюис хотел послать Рекса на все четыре стороны с данным предложением, но неожиданно согласился и решительно вышел из комнаты, бросив немногочисленный привезённый багаж на кровать. Разобрать его он мог и позже. Сменные вещи с собой не брал, зная, что выйдет на поле в униформе школы, а в раздевалку не заглянет.

Играть его одноклассники собирались в волейбол.

Состав команд Льюиса нисколько не удивил.

Рекс со своими театралами против двух закадычных друзей, с которыми он вполне неплохо общался.

Кажется, Алан и Курт вполне могли справиться своими силами, балласт в лице Льюиса им не требовался. Однако так получилось, что они его получили в довесок, и сбросить не могли. Им хватило чувства такта, чтобы промолчать, а не возмутиться.

Альберту и Эштону, в общем-то, тоже, но взгляд главной звезды так и светился недоумением. Что-то в стиле «Как ты додумался его притащить?».

– Ты только под ногами не путайся, хорошо? – произнёс Алан полушёпотом.

Видимо, уже сейчас не питал иллюзий относительно навыков члена команды, навязанного извне. Если с Куртом они могли с лёгкостью выиграть, прекрасно взаимодействуя на площадке, то Льюис точно не являлся частью их команды мечты. Услышать такое замечание было обидно, но Льюис благополучно его проглотил, ничего не сказав в ответ. Мог бы удалиться, гордо вскинув голову, но вместо этого остался.

Из принципа.

Он и, правда, нужен был только для галочки, чтобы сравнять количество игроков в обеих командах. Большую часть времени он стоял, подпирая собой стенку, изредка в его сторону обращали внимание. Он отбивал подачу, а потом снова стоял, как неподвижное изваяние, наблюдая за полётом мяча.

Рекс, позвавший его на эти любительские соревнования, кажется, даже не заметил, насколько невостребованным оказался его протеже. Они-то с Альбертом и Эштоном действительно составляли дружное трио, в котором участники понимают друг друга с полуслова. Что в театре, что в волейболе. Радовались кратковременным успехам, злились, переживая столь же кратковременные неудачи, но не опускали рук, а стремились к победе.

Льюис не стремился. Он чувствовал себя лишним и хотел поскорее убраться отсюда, не мешая людям наслаждаться жизнью.

Ближе к финалу игра стала более напряжённой, агрессивной. Льюис чувствовал это, и ему становилось не по себе. Он плохо переносил агрессию, исходящую от людей. Она его тоже пугала, как и многое другое. Но устраивать здесь исповедь или душевный стриптиз – кому какое понятие приятнее – было по-настоящему нелепо. Перед ним открывались лишь два варианта. Либо играть, либо проваливать.

И он всерьёз собирался удалиться с поля. До тех пор, пока не увидел насмешливое лицо Альберта, смотревшего в его сторону с тайным превосходством во взгляде.

Это было уже слишком.

Льюису за глаза хватило его выступления на Хэллоуин, запитого собственными слезами. Устраивать соревнования за своего соседа он не считал разумным. Понимал, что по множеству пунктов проигрывает Альберту с его идеальными манерами, великолепной способностью адаптироваться вообще к любой ситуации, независимо от уровня сложности, артистизмом и неиспорченной красотой, которой Льюис и так не особенно много получил от рождения, а шрамы уродовали ещё сильнее. Но вот здесь уже поставить выскочку на место было делом принципа.

Чтобы включиться в процесс, Льюису требовалось разозлиться. Сейчас он это сделал. Выбрал жертву на чужом поле и начал свою особую игру, которую, несомненно, видели все, но почему-то молчали, не останавливая ход любительских соревнований.

Жертвой стал вопреки ожиданиям не Альберт, до того паскудно ухмылявшийся, что ему хотелось врезать без промедления и со всей силы, а Рекс. Льюис как будто пытался атаками – неожиданно весьма умелыми – отомстить ему за то, что заставил пережить этот период, вывел на площадку и оставил в одиночестве.

Рекса подобная тактика изумила, но он старался не демонстрировать удивление. Да и времени на это у него особо не было. Заскучать ему не давали.

– Рекс!