Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Был. Стоял на балконе. Я тебя видел. Когда посмотрел во второй раз, ты уже исчез, и мне тогда показалось, что это был обман зрения. Мне хотелось найти тебя среди зрителей, и подсознание пошутило, позволив обнаружить желаемое, пусть и в иллюзорном виде. Теперь уверен, что мне не привиделось, и ты, на самом деле, приходил.

– Не спрашивай, почему мой поступок оказался именно таким.

– Я и так знаю, – усмехнулся Рекс. – Всё снова упирается в Альберта. Точнее, в твои мысли о наших с ним отношениях. Но речь-то сейчас не о нём, а о тебе…

– Если Адель тебе всё рассказала, добавить мне нечего.

– Мой отец тоже был моральным уродом, каких поискать, – голос Рекса вновь посерьёзнел, ироничные нотки исчезли. – Он ненавидел Еву, ненавидел меня. С одной стороны, моё появление на свет его спасло, с другой – привязало к ненавистной женщине, и он бы с радостью от нас избавился, появись такая возможность. Ему приходилось изображать любовь, опасаясь реакции влиятельного тестя, а потом… Потом я не знаю, что именно заставляло сдерживаться. Может, просто привычка. Может, ему нравилось, что под рукой всегда находятся две куклы для битья. Она вытирала его блевоту, когда он нажирался и еле приползал домой, а он в благодарность ломал ей руки, не обращая внимания на крик и слёзы. Знаешь, что самое удивительное? Ева его любила, несмотря ни на что. И продолжает любить сейчас, считая, что он – лучший мужчина на земле. Она помнит тот период, когда он пудрил ей мозги, желая вытянуть как можно больше денег, а всё, что после – старательно вычёркивает из памяти, намеренно, словно боится признать: вся сказка была только у неё в голове. Это долгая и запутанная история. В ней много мерзкого. Нелепого, впрочем, не меньше.

– Мистера Мэрта-старшего сэр Мюррей не перещеголяет, – вздохнул Льюис, прижимаясь затылком к двери.

Его и Рекса разделяла относительно тонкая перегородка, но временами накатывало нечто удивительное, и Льюису чудилось, будто они сидят – спина к спине. Между ними нет ничего, кроме ткани рубашки Рекса.

– В нём было больше подлости и хитрости. По уровню злобы они, кажется, равны. Кроме того, один не боялся специфической грязной работы, второй предпочитал действовать чужими руками.

– Послушай, Рекс?

– Да?

– Ты многое знаешь?

– Всё, – уверенно выдал Рекс. – Но не в подробностях, только в общих чертах.

– Он пытался представить ситуацию, как киднепинг с целью выкупа, – произнёс Льюис, спустя несколько минут звенящей тишины. – В реальности же, сам всё это организовал и явно не собирался оставлять меня в живых. Зачем? Это ведь нелепо. Как только похищенный ребёнок вернётся домой, он сразу скажет, что из школы его увёз дорогой и любимый отец. Позвонил, предложив встретиться и попросив ничего не говорить матери. К тому времени они давно и прочно были в разводе, я остался с Адель. С отцом мне разрешалось видеться не так уж часто, потому каждая встреча была, как праздник. Я, правда, любил его и не думал, что он способен причинить мне вред. Всё-таки отец, родной человек, а не посторонний дядя, поманивший конфеткой. Если бы это действительно оказался посторонний, мне было бы не так страшно и не так больно. До того, как это случилось, мы уже несколько раз проворачивали нечто подобное. Я убегал из школы, чтобы провести немного времени с ним, а Адель оставалась в счастливом неведении. Кто же мог подумать, что новая встреча обернётся для меня кошмаром? Точно не я, он-то знал наверняка. Наивный ребёнок до последнего думал, что его везут развлекаться, а его везли в персональную комнату страха и бесконечных ужасов.

Рекс молчал, не перебивая.

Льюису это нравилось. Такое поведение его успокаивало. Он совершенно не представлял, как повёл бы себя, начни Рекс ему активно сопереживать, причитая, заламывая руки и говоря, что, несомненно, понимает, насколько это ужасно.

Да, разумеется, ужасно. Это и ребёнок знает.

Не обязательно напоминать и намеренно подчёркивать.

Льюис был уверен, что стоит начать рассказ, и его снова накроет ураганом воспоминаний, заставив погрузиться в ту засасывающую пучину, однако, ничего подобного с ним не происходило. Он рассказывал и чувствовал себя не участником, а сторонним наблюдателем, ставшим свидетелем трагедии в одной отдельно взятой семье.

Карнавал человеческого уродства, потрясающее лицемерие, которому можно только позавидовать, невероятное самообладание. Удачно разыгранная комбинация.

Похитить, спрятать от окружающего мира, держать на цепи, как собачонку, отдать на растерзание своим дружкам с садистскими наклонностями и с нескрываемым удовольствием наблюдать за тем, как они методично издеваются над ребёнком. Устроить себе особое шоу, равных которому никогда не появится в эфире телевизионных каналов, если только нелегально, в каком-нибудь клубе для богатых и лишённых всяких моральных принципов личностей.

Только сегодня и только сейчас! Уникальная возможность! Не проходите мимо!

В отце Льюиса погиб прекрасный актёр.