Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Довести мысль до конца Герде не позволили. В разговор вмешался посторонний, появление которого Алекс благополучно пропустил. Зато сейчас получил возможность внимательно рассмотреть парня, стоявшего за спиной у Герды. Ошибиться было просто нереально.

Алекс сразу понял, что перед ним находится тот самый Кэрмит, с которым его спутали. Во внешности у них, несомненно, проскальзывало определённое количество схожих черт, но первым делом в глаза бросался идентичный – пара-тройка сантиметров разницы – рост и чёрный цвет волос. Стоило встретиться взглядами, и становилось понятно, что окраска радужки тоже одинаковая – светло-зелёная.

В отличие от Кэрмита, Алекс волосы не отращивал, стриг их коротко. У недоотражения отдельные пряди доходили до ключиц. Взгляд был пристальным, цепким, оценивающим и… наглым. Будто Кэрмит уже сейчас, на стадии знакомства, бросал вызов, подталкивая к решительным действиям, к противостоянию.

Не на жизнь, а на смерть. Кого-то одного из участников столкновения.

Пусть победа и звание героя достанется сильнейшему.

Кэри – кажется, используя подобную вариацию, сокращала его имя Герда – вёл себя так, словно знал, что неотразим, и отчаянно навязывал данную точку зрения окружающим, желая увидеть в их глазах восторг и восхищение. Может быть, другие свободно велись и дарили очередную порцию и того, и другого, но Алекс пребывал в твёрдой уверенности, что в его глазах ничего подобного не отразится. Если Кэрмиту суждено разглядеть там определённые чувства, то они окажутся прямо противоположными желаемому запросу.

– Всего лишь пару дней, – заметила Герда, привстав на цыпочки и чмокнув Кэрмита в щёку, в ответ на поцелуй, пришедшийся в макушку. – Ты что-то хотел?

– Да. Собирался кое-что уточнить, но, кажется, появился не вовремя, отвлёк от разговора…

– Это ваш новый одноклассник, – произнесла Герда.

– Правда? – Кэри улыбнулся дежурной улыбкой, которую Алексу хотелось смазать одним ударом, превратив этот чёртов красивый рот в кровавый оскал, и протянул ладонь для рукопожатия. – Что ж, будем знакомы. Кэрмит Трэйтон.

– Александр Ильинский.

– Русский?

На мгновение благодушие, отражённое на лице, исчезло, уступив место иным эмоциям. Кэри нахмурился, между бровей пролегла складка. Новое открытие явно не принесло ему радости и удовольствия.

То ли ещё будет?

– А что? Какие-то проблемы?

Алексу хотелось откровенно покривляться, спровоцировав скандал, но он удержался в рамках лицемерного этикета.

– Нет, ни единой.

Стоило отдать должное, а ещё позавидовать подобному самообладанию. Кэрмит достаточно быстро взял себя в руки, сумел спрятать истинные эмоции, улыбнулся шире, чем прежде, и отрицательно покачал головой.

Алекс, спустя внушительный промежуток времени, соизволил ответить на предложенное рукопожатие. Отметил про себя, насколько жалким выглядит данный жест. Довольно унизительно стоять с протянутой рукой, не зная, соизволит ли собеседник сжать ладонь или проигнорирует, опустив ниже плинтуса. Ему хотелось сделать именно это, но он вновь наступил на горло собственной песне.

– Приятно познакомиться, – произнёс, стараясь унять ту волну чёрной ненависти, что поднималась в душе, отвоёвывая себе внушительное пространство.

– Взаимно.

Кэрмит от рукопожатия постарался скорее избавиться. На подсознательном уровне, наверное, почувствовал, что ему мысленно ломают пальцы. Во всяком случае, представляют подобные действия в красках, лишь усилием воли сдерживаясь.

– Что именно ты собирался уточнить? – поинтересовалась Герда.

– Это личный разговор, не предназначенный для посторонних ушей. Думаю, найду тебя позже, тогда и обсудим детали.

– Пожалуй, поищу Николаса. Вдруг он уже приехал, – поспешил ретироваться Алекс, понимая, что сейчас находиться в данной компании больше не желает. – Приятно было с вами обоими познакомиться и пообщаться, но я вынужден откланяться. Не буду мешать.

Говоря откровенно, он не рассчитывал на столь скорое столкновение лицом к лицу. Полагал, что встреча с новыми одноклассниками состоится завтра утром, на занятиях, но не сейчас. Жизнь внесла коррективы, столкнув его с тем, кого хотелось растерзать просто потому, что он жил на этом свете. За сам факт существования.

До недавнего времени Алекс не думал, что способен испытывать столь сильные чувства.

Он вообще никогда не считал, что умеет запредельно сильно ненавидеть. Как оказалось, вполне.

Всё, что было прежде, представлялось детским лепетом, а тут – беспросветная чернота в глазах, желание сжать ладони на шее и не отпускать, наслаждаясь хрипом, рвущимся из горла, ощущая лихорадочное прикосновение ногтей, царапающих руки в попытке избавиться от захвата, осознание, мелькающее в глазах, и изумление.

Поймёт ли он вообще, что его ненавидят? Поймёт ли, за что именно?

Пребывать в неведении до последнего он не будет. Алекс обязательно ему напомнит, расскажет в подробностях, обрисует в деталях. Закон жизни, гласящий, что за всё необходимо платить, никто не отменял. Возможно, кто-то великодушный способен прощать долги, но здесь сумма невероятно высока, чтобы списать её и больше не вспоминать.