Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Услышав имя одноклассника от своей невесты, Рендалл впал в состояние, близкое к прострации, но постарался сохранить лицо, не выдав зашкаливающей растерянности и ужаса, окатившего ледяным дождём.

Задавая вопросы о причинах появления шрамов, он представлял себе многое, но… не такое.

Реальность постебалась над ним неоднократно.

И заставила почувствовать себя тем самым ничтожеством, которым нарёк его однажды Терренс, да так и продолжал именовать, не сворачивая с выбранного пути.

К слову, в последнее время они почти перестали контактировать, и это не могло не радовать. Терренс словно позабыл о существовании Рендалла и больше не пытался вывести его на открытое противостояние, окончательно сравнял с пустым местом и не замечал.

Рендалл вздохнул с облегчением, но лишь ненадолго. Обманчивое спокойствие, как ветром сдуло, и вскоре зародилось подозрение, что это всего-навсего попытка ввести противника в заблуждение, а когда он расслабится, Терренс перейдёт к боевым действиям и нанесёт решающий удар.

Каким он окажется, Рендалл даже представить не мог.

Вообще стоило признать, что в свете событий, связанных с заключением брака, он всё остальное воспринимал на несколько метров ниже.

Самую сильную боль ему, на данном этапе жизни, причиняла мысль о невозможности распорядиться судьбой по своему усмотрению. О необходимости подстраиваться под потребности родственников, ожидающих от него самопожертвования.

Несколько раз Рендалл задумывался о побеге.

Это же несложно.

Нужно только перестать бояться решительных шагов. Набраться смелости. Взять документы и поздней ночью уехать, не оставив записок. Выбросить телефон, отказаться от прошлого, поселиться в каком-нибудь маленьком городке и начать всё сначала. А родители пусть самостоятельно расхлёбывают кашу, которую заварили – его это уже не будет касаться.

Однако перед ним проносились воспоминания о грустных глазах матери, в ушах звучал голос отца, наполненный отчаянием, и Рендалл призывал себя к ответственности.

Он не мог так поступить с людьми, которые его вырастили и, в общем-то, старались сделать это хорошо. До недавнего времени жаловаться ни на что не приходилось. Ну… почти.

Желая убедить себя, что всё не так плохо, как кажется на первый взгляд, Рендалл обращался к истории браков, датированных старыми временами. Когда помолвка без согласия обоих будущих супругов считалась нормой, а договор о том, что дети сойдутся, заключался едва ли не после их зачатия.

Ему дали возможность познакомиться с Кейт и позволили попытаться найти общий язык, а не привели к алтарю и не заставили произносить брачные обеты, впервые увидев невесту лишь в тот момент, когда будет поднята фата.

Наверное, за это стоило быть благодарным современным традициям, далеко ушедшим от понятий, принятых институтом брака прошлых столетий, но Рендалла это мало утешало. Он часто пытался поверить в реальность той истории, которую без запинки озвучивала Кейт, когда её спрашивали о причинах столь поспешного брака, но… не верил. Он ловил себя на мысли, что все окружающие понимают, в чём кроется секрет. Кейт красноречиво говорит о любви, а люди читают по её губам иное слово – «деньги».

Деньги, деньги, деньги…

Чёртовы бумажки с водяными знаками. Бумажки, которых вечно не хватает.

Чем больше есть, тем больше хочется, а когда они исчезают, становится особенно тоскливо, а ещё холодно, голодно и некомфортно.

Рендалл вынырнул на поверхность и осмотрелся по сторонам.

Бассейн пустовал. Неудивительно, учитывая, что сейчас стояла глубокая ночь. По большей части, Рендалл старался правила поведения не нарушать, чётко придерживаясь положений, прописанных в уставе школы, но сейчас ему было наплевать на все ограничения. Он понимал, что не сможет заснуть до тех пор, пока не выбьется из сил, и внеплановая тренировка подходила для этих целей идеально.

Преодолевая сопротивление, грести от одного бортика до другого, слушая только шум воды, забивающий посторонние мысли. Сосредоточиться на однообразных движениях и тренироваться до изнеможения.

Что может быть лучше?

Рендалл любил приходить сюда ещё и потому, что бассейн у учеников особой популярностью не пользовался. Место было спокойным и тихим, не то, что игровые поля или спортзалы.

Рендалл не позволял себе останавливаться, но, даже утомившись физически, оставался в состоянии эмоционального возбуждения. Мыслей было много, и они не желали уходить в неизвестном направлении. Они атаковали его стремительно, не позволяя позабыть о приближающемся часе казни, и о том, как он сожмёт в своей руке чужую ладонь. Хрупкую, бледную, прохладную.

И больше никогда не отпустит.

У него не будет свободы в этом браке.

Рано или поздно он задохнётся. Как и сейчас, если опустится на дно бассейна, нахлебается воды и запретит себе подниматься на поверхность.

Только он на подобное никогда не решится, даже, когда жалость к своей персоне преодолеет все границы. Глупо прощаться с жизнью из-за мелочей, хотя это и не мелочи совсем…

Но всё-таки – нет.

Отдохнув немного, Рендалл поплыл к противоположному краю бассейна.