Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Терренс слово сдержал. Уходить явно не собирался и всё-таки планировал подобраться к Рендаллу ближе, чем прежде. Сомнения, ещё трепыхавшиеся в агонии прежде, испарились окончательно, когда Терренс наклонился и подхватил с пола не свой пиджак, а полотенце, приготовленное Рендаллом.

Глупо было кидаться к нему и требовать, чтобы он вернул вещь. Он бы не отдал, только посмеялся и вышвырнул полотенце в окно.

Плавать под надзором Рендаллу надоело быстро. От ощущения свободы, за которым он гнался, не осталось не то что следа, а даже иллюзии. Потратив не больше десяти минут на водные процедуры, Рендалл всё же выбрался из бассейна и выразительно посмотрел в сторону Терренса.

Тот, конечно, догадался, чего от него хотят. Подхватил полотенце и направился к Рендаллу.

Подобравшись вплотную, накинул ткань ему на плечи и осторожно сжал, стирая воду. В этом жесте было что-то по-настоящему неправильное и вместе с тем нестерпимо привычное, до боли знакомое и слишком желанное. Но Рендалл сохранял внешнее спокойствие, несмотря на то, что ему было плохо от одного только знания: Терренс стоит совсем рядом, буквально в одном шаге. И не просто стоит, а прикасается к нему, не делая ничего такого, что могло бы причинить боль, позволив показной ненависти превратиться в настоящую и вспыхнуть ярким пламенем, способным достать до потолка.

Полотенце было холодным и поразительно жёстким. На контрасте с ним руки оказались не просто тёплыми, а горячими, и Рендаллу хотелось оттолкнуть их от себя, но он продолжал стоять неподвижно, понимая, что долго это не продлится. Вскоре Терренсу надоест играть, и он сам отойдёт в сторону, поняв, что не представляет интереса.

– Ходят слухи, что ты собираешься в дальнейшем податься в юриспруденцию, – вновь решил оживить диалог Терренс.

– Это не слухи, а вполне обоснованные заявления. По-моему, я никогда особо не скрывал своих планов на будущее. Просто с тобой их не обсуждал.

– Не до того было, – хмыкнул Терренс.

– Просто не видел смысла.

– Конечно.

– Однако я склонен думать, что ты узнал о моих планах не от местных сплетников и не от родственников, – спокойно произнёс Рендалл. – Достаточно было вскрыть всего одно письмо, чтобы посмотреть название факультета, а потом вновь послание запечатать и сделать вид, будто ничего не трогал.

– У тебя довольно большой выбор, – продолжил Терренс, намеренно пропустив мимо ушей обвинение. – Какое из учебных заведений в итоге удостоится чести увидеть в своих стенах такого студента?

– Не знаю. Вероятнее всего, остановлю выбор на Кингс-колледже.

– Неужели? Мне всегда казалось, что твоих амбиций хватит с лихвой для Оксфорда. А ведь, судя по письмам, они будут тебе рады. Готов отказаться от их предложения, чтобы остаться здесь?

– Я хочу наслаждаться своим браком в полной мере. А жизнь на расстоянии друг от друга этому не способствует.

Рендалл чувствовал, что замечание о семейной жизни Терренс не проигнорирует, в отличие от того, которое касалось обвинения в нарушении тайн чужой переписки. И оказался прав. Ладонь, скользившая по предплечью, замерла, пальцы сжали его через полотенце, грозясь оставить памятные синяки.

Рендалл прикусил губу, но ничего не сказал. Вытерпел. Это было не больнее, чем разбить коленку, на чисто физическом уровне. Глубоко в душе он испытывал иные чувства, но обнажать их не имел права.

Он любит Кейт.

Только Кейт. И никого, кроме неё.

Да будет так до тех пор, пока смерть не разлучит их на веки вечные.

Терренс застыл в одной позе. Пальцы продолжали сдавливать, хватка не становилась слабее.

– Уилзи, – произнёс Рендалл. – Отпусти.

Только в тот момент, когда эти слова прозвучали, он понял, насколько двусмысленным оказалось высказывание. Подразумевал одно, а трактовать в их ситуации можно было совершенно по-разному.

И Терренс, скорее всего, понял всё по-своему.

– Я не хочу отпускать, – процедил упрямо. – Понимаешь?

– Ты напоминаешь ребёнка, у которого отнимают желанную игрушку, только и всего. Мог бы порадоваться за некогда близких людей. Вместе они обретут счастье.

– За тебя и твою эпатажную подружку, которой даже в момент смерти нужны будут наблюдатели? Не смеши меня.

– Чем плох мой выбор?

– Она тебе не пара.

– А кто – пара? Ты, что ли?

– Кто угодно, но только не Кейт. Я не верю в твою внезапно вспыхнувшую любовь к ней. Не верю, что она сделает тебя счастливым.

– Придётся поверить. – Рендалл дёрнул край полотенца, заставив Терренса разжать пальцы. – Ведь я действительно люблю её.

Повернулся к Терренсу лицом, чтобы не говорить одно и то же несколько раз, а в том, что от него потребуют повторного признания, сомневаться не приходилось. Терренс наивно полагал, что в глазах всегда отражаются истинные чувства. Что бы человек не произносил, а вся правда будет прочитываться исключительно во взгляде.