Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Потом они смотрели какой-то французский мюзикл с субтитрами. Кажется, это были «Ромео и Джульетта». Кэндис лишь наблюдал за сменой картинок на экране, не отслеживая сюжет и не пытаясь в него вникнуть. Мартина наслаждалась, попутно оценивая не только актёрские таланты, но и мастерство французских виноделов. Вознаграждала себя за недавние мучения.

О вылазке Кэндиса за пределы дома кузины никто из родственников так и не узнал. Кэндис вернулся ближе к вечеру, мило поболтал с Ингой, передав ей сырные и вишнёвые сконы, приготовленные Мартиной. Вновь поссорился с Тишей, заявившей, что братик мог не возвращаться. Без него было лучше. Получил напутствие отца, напомнившего о необходимости больше заниматься, а не болтаться по родственникам.

В итоге, закрылся в комнате.

Ему не хотелось находиться здесь. Он мечтал вернуться в академию.

Не потому, что там был Мартин… Хотя, что скрывать? Поэтому тоже. Пусть у них не было возможности сблизиться здесь, а нормы, принятые в обществе, и вовсе призывали держаться друг от друга на приличном расстоянии, но Кэндиса радовала сама возможность пересечься. Встретиться в школьном коридоре и улыбнуться, зная, что эта игра мимики не получит ответа, но тем не менее.

Теперь желание его исполнилось. Промежуточные каникулы подошли к концу. Начался очередной терм. И начался он с праздничных мероприятий.

Хэллоуин со всей его специфической эстетикой.

Кэндис праздники, по большей части, не жаловал. Сегодняшний день исключением не стал. Суета других учеников вскоре начала раздражать, и Кэндис поспешил удалиться из большого зала. Свою роль он сыграл, Сибилла осталась довольна. Те, кто ей отказал, изобразив на лице зашкаливающий скепсис, признали поражение. Дополнительных услуг от Кэндиса не требовалось, вот он и сбежал, прихватив из зала фонарь, примостившийся рядом с нагромождением тыквенных голов с разнообразными улыбками. Начиная от добрых, заканчивая самыми зловещими.

Столкновение с Гарретом настроение не испортило. Кэндис привык. Привык так, как люди привыкают каждое утро варить себе кофе, выпекать парочку вафель или выкуривать сигарету.

Гаррет не мог пройти мимо в молчании.

Делом принципа было зацепить и вывести из состояния равновесия.

Но, в чём-то, Гаррет, несомненно, не ошибся. А именно в том, что Кэндис очень хотел пересечься этим вечером с Мартином. Хотел, чтобы тот увидел экспериментальный наряд и не засмеялся, а искренне восхитился, потому что, несмотря на некую провокационность, смотрелось очаровательно.

Сибилла едва не запрыгала, захлопав в ладоши от восторга, когда завязала бант на шее Кэндиса и отошла на небольшое расстояние – оценить результат трудов.

– Ты – прелесть, – заключила, наблюдая за тем, как Кэндис завершает образ, поправляя банты на сапогах, надевая плащ и приглаживая пряди, спускавшиеся чуть ниже ключиц. – Жаль только, что не блондин. Светлые волосы, и получился бы идеальный Алоис.

– Алоис? Из какой он книги? – спросил Кэндис, посмотрев на одноклассницу.

Перед тем, как засмеяться, она коротко улыбнулась.

– Он вообще не из книги.

Роуз позже посвятил его в тонкости чужих задумок. Кэндис криво усмехнулся, поняв, что за наряд ему достался безвозмездно, но от предложенной роли не отказался.

Сейчас путь лежал к беседке.

Кэндис знал, что Мартин часто проводит время там, а, значит, мог и сегодня не отказаться от своих привычек, последовав им.

После недавней беседы подходить к Мартину было небезопасно. Проследи Гаррет за Кэндисом, мог бы действительно растрепать всей школе о том, что ученик запросто болтает с директором и это – наверняка! – наталкивает на подозрения.

Что-то значит.

Что-то неправильное, осуждаемое и порицаемое обществом.

Именно по этой причине Кэндис не собирался заводить с ним разговор. Только посмотреть издалека, как делал раньше. Посмотреть и уйти восвояси, избавив Мартина от своей компании и необходимости вести дискуссии.

Кэндис до сих пор не понимал, какие между ними установились отношения. Поступки говорили «да», а с губ срывалось прямо противоположное утверждение.

Совместный вечер закончился, не обернувшись совместной ночью, и Мартин вновь исчез с горизонта. Он не позвонил на следующее утро и не написал.

Почему?

Посчитал всё случившееся поступком из категории неправильных? Винил себя в происходящем? Просто не хотел видеть Кэндиса? Что-то одно или всё вместе?

Придумать причину для переживаний было слишком легко, а отыскать среди них реальную – той ещё головоломкой.

Беседка пустовала. Кэндис, немного постояв на месте, собирался вернуться обратно, в большой зал, но тут увидел постороннего наблюдателя, находившегося в отдалении. В руках у него был фонарик, мерцавший тусклым светом. Рассмотреть, кто это, было нереально, поскольку капюшон мантии закрывал лицо.

Вариант был только один, и Кэндис рискнул его озвучить.

– Роуз?

Ответа не последовало, но внезапный порыв ветра снял все вопросы, сорвав с головы таинственного наблюдателя капюшон.

Кэндис с трудом сглотнул.

Это, без сомнения, был тот самый юноша, некогда растворившийся в потоках дождя. Мантия исчезла, как по мановению волшебной палочки.