Будущее капитализма

Работа юристов важна для общества, но их слишком много. Молодых людей привлекают в эту профессию самые разные вещи. Я помню, что сам перед поступлением в университет сначала выбрал в качестве будущей профессии право, потому что наивно представлял себе юристов кем-то вроде современных священников, которые дают людям советы, решают их споры, — одним словом, помогают людям. Да, иногда они делают это. Но я отказался от этой идеи, когда узнал, что британские юристы получают 70% своих доходов благодаря своей монополии на оформление сделок с жилой недвижимостью, — другими словами, что доминирующую роль в этой профессии играет получение ренты. Я стал бы не «священником», а обычным паразитом. Сегодня многих молодых людей по-прежнему привлекает образ борца за справедливость, а баталии в зале суда стали типичнейшим сюжетом сериалов. Конечно, доходы адвокатов лондонского Сити, выражающиеся семизначными цифрами, тоже могут влиять на воображение молодых людей, но они понимают, что юристов, как и актеров, сегодня слишком много, чтобы на это рассчитывать. Выдающийся гарвардский экономист Ларри Саммерс однажды рассчитал корреляцию между отношением количества инженеров и юристов в той или иной стране и темпами ее роста: это была удачная метафора, выражавшая более важную проблему, связанную с тем, что рыночные силы не обеспечивают правильного баланса между деятельностью социальных хищников и деятельностью, ценной для общества, — например, инновациями.

Что же тут можно сделать? Как и при рассмотрении проблемы перекоса в пользу метрополисов, одним из элементов решения здесь является налог, но есть и важное различие. Рента, возникающая в метрополисе, имеет социальную ценность, и проблема состоит только в том, что она несправедливо делится. Целью налогообложения высококвалифицированных работников метрополиса должно быть не ограничение их деятельности, а перераспределение достающейся им ренты. Рента же, которую извлекают биржевые маклеры и юристы, не имеет такой ценности, и следует сокращать сами эти виды деятельности. Таким образом, смотреть нужно не на место осуществления деятельности, а на ее цель.

Предлагалось много вариантов налогообложения финансовых сделок. Любые такие налоги должны быть правильно структурированы, чтобы их объектом были именно те операции, которые они призваны ограничивать, — например, торговлю акциями следовало бы ограничивать гораздо сильнее, чем торговлю валютой. Сегодня акции типичной крупной компании передаются из рук в руки в среднем семь раз в год, и это нельзя даже близко считать чем-то отвечающим интересам общества.

Налоги на рассмотрение споров частных лиц в судах также можно было бы выстроить так, чтобы это приводило к сокращению и числа самих споров, и крупных рентных доходов, которые извлекают сегодня юристы, отнюдь не свободные от простой человеческой корысти. Когда контракты оплачивались пословно, юристы доказывали, почему они должны быть очень пространными; как только им стали платить не пословно, а за каждый подготовленный контракт, они очень быстро стали заметно короче.

Юридические издержки растут, поскольку юристы стремятся уловить рентный элемент предмета спора. Примером может служить недавний спор, о котором многие британцы еще помнят. Вспомним, что произошло, когда политик Эндрю Митчелл подал на одну из газет в суд за клевету. Дело касалось конкретных слов, которые он употребил в конфликте с полицейским, не позволившим ему пройти через ворота с велосипедом. Поскольку явных свидетелей не было, спор решался судьей, которому необходимо было определить, чьей версии событий — Митчелла или полицейского — следует доверять. Издержки сторон на оплату услуг адвокатов в этом тривиальном деле составили 3 миллиона фунтов стерлингов, и их вынуждена была оплатить проигравшая сторона. Иными словами, на решение тривиальной юридической проблемы ушла сумма, равная среднему пожизненному доходу трех британских семей. Облагая такие суммы налогом, мы можем побудить стороны разрешать их по более простой процедуре, а также передавать часть ренты, входящей сегодня в состав непомерно раздутых судебных издержек обществу. Юристы, конечно, объяснят нам, почему такое предложение является оскорблением правосудия[181].

Есть и другой подход: заставить людей стыдиться. Подобно тому, как моральные граждане должны напоминать частным компаниям, что их поведение должно иметь какой-то общественный смысл, общественное порицание может лишать профессии, основанные на поиске рентных ниш, их внешнего лоска. Способным молодым людям нужно ясно показывать социальные последствия выбора профессии, объясняя, как на самом деле возникают все эти колоссальные доходы.

Как остановить рост социального расслоения?