Буян

Одна Надежда не замечала перемен в Александре или не подавала виду. Казалось, она застыла и даже будто начала отдаляться от него, так и не приблизившись. Было заметно, что встречается она с ним без прежней охоты. Он стал присматриваться к ней внимательней. Однажды перед отъездом в Самару пригласил погулять в лес. Встретились за Кондурчой и медленно побрели глухой тропой, по которой ходили только грибники да ягодники. В лесу было тихо, молчала и Надежда, но в этой тишине просачивалось что-то беспокойное, слышное только Александру. На бледных щеках Надежды появился румянец, и глаза под цвет колокольчикам мечтательно замерцали. В эту минуту он любил ее так, что дух захватывало. Но когда он решился ласково положить руку на талию девушки, она вдруг съежилась, отстранила его острыми локотками и заговорила таким тоном, от которого он опешил:

— Ты, дроля, сперва женись, а тогда уж давай волю рукам.

— Да разве я против? — растерянно промямлил боевой агитатор. Надежда смотрела на него синими камешками глаз. Виноватая улыбка медленно сползала с лица Александра, и оно принимало привычное выражение трагической маски. Синие камешки Надеждиных глаз приходят в движение, длинные, точь-в-точь как у братца Евдокима, ресницы наполовину прикрывают их.

— Ты спроси прежде, выйду ль я за тебя. — Говорит без улыбки, но, видимо, шутит. — Что у тебя есть? Чем кормить будешь жену да детей. Политикой своей? — спросила в упор. — Она не для меня, — заявила Надежда тоном умудренной жизнью старухи и отстранилась еще на шаг, затем, передернув хрупкими плечами, произнесла спокойно, с гордой важностью: — Моя обязанность — быть хозяйкой в доме, а это важнее всех ваших революций на свете. Мне нужен человек самостоятельный, чтобы в семье были мир и добро, а ты… Ты думаешь совсем о другом. Мне это не с руки. Я-то знаю, что такое горе-злосчастье. Старые девы голову очертя в омут не бросаются.

— Так зачем же… — начал было Александр, не верящий своим ушам, но она встретила его взгляд твердо, и он прикусил язык. Стоял, не поднимая головы. Вот появилось на его небосклоне хрустальное солнце, но что-то встряхнуло его, и нет солнца, рассыпалось, оставив только болезненные ожоги, на которые Александр теперь смотрел уже с любопытством прохожего.

Позднее, успокоившись, он мог почти с уверенностью сказать, что любви-то как раз и не было; было какое-то брожение крови, биение нервов молодых, оттого, быть может, все эти зыбкие мечтательные колебания и показались той «неведомой любовью, которая имеет свой высший смысл». Теперь, когда началась всеобщая драка, он не разрешал себе даже вспоминать, что есть на свете такая девушка; отношения с ней казались ему досадным заблуждением. Что ж, пусть это послужит уроком…

За летние и осенние месяцы Сашка Трагик исколесил многие уезды. В Самарской организации он считался самым «выгодным» агитатором-аграрником, ибо умудрялся не только разъезжать по деревням без копейки в кармане, но нередко по возвращении вносил в кассу некоторые суммы, собранные мужиками «на божецкое, святое дело». За его темпераментные речи, за разъяснение революционной политики крестьяне и кормили его бесплатно, и возили по деревням, как бы передавая из рук в руки. Речи свои он специально не готовил, как это делали меньшевики, бубнившие точно по Псалтырю: «Крестьянство-де анархично, не подготовлено идейно, не организовано для революции. Выступления деревни стихийны, сугубо экономического порядка, не согласовываются с политической борьбой рабочего класса. Все это дает возможность правительству расправляться с теми и другими по очереди. Революцию разлагают: кнутом — карательные экспедиции и пряником — «Манифест 17 октября».

Коростелев же, подхватывая попутно яркие факты, доказывал крестьянам, что без политической борьбы век им не сбросить царского хомута.

— Об этом свидетельствует вся история человечества, вся история борьбы угнетенных масс с деспотизмом. И то, что происходит сейчас в России, — великая глава в бесконечной истории жизни.

В таком настроении подъезжал Александр к зданию Старо-Буянского народного правления. В помещении кроме председателя Князева находилось еще несколько человек. Антип широко улыбнулся, увидав входящего Коростелева:

— А мы-то ждем его не дождемся!..

Александр поздоровался со всеми.

— Уж гонца отряжали в Самару за тобой, — сказал Щибраев.

— Я знаю — кивнул Коростелев.

— Ну как, скоро у вас там начнется? — подступил к нему Щибраев.

— Готовимся, Лаврентий…

Щибраев посмотрел на него недовольно, исподлобья.

— Вот те и на… — развел он руками. — Значит, мы…

Коростелев положил руку ему на плечо.

— Совет рабочих депутатов действует. Он в руках большевиков. Председатель его, Михаил Заводской, держит курс на вооруженное восстание.

Щибраев прищурился.

— Начинайте — мы вас поддержим. У нас есть оружие, есть боевая дружина, свистните — и мы придем к вам на помощь. Только уж не тяните, а то за нас возьмутся…