Буйный бродяга 2016 №5

Использование людей друг другом — основа всего романа. Люди Каверны производят ресурсы, но и сами они — ресурс. Аристократы не только живут за счет рабочих, но и пробуют на них новые яды, чтобы их усовершенствовать и использовать против своих противников. Неверфелл со своим лицом, подобным стеклу, находится в чуть лучшем положении, нежели рабочие, но ненамного, ведь её тоже стремятся использовать. Некоторые аристократы хотят заполучить девочку к себе в дом, потому что хозяева такой маленькой чудачки будут выглядеть модными и интересными на фоне других — как если бы она была комнатной собачкой или, скажем, «арапом» в доме русского или французского аристократа. Некоторые хотят использовать её как детектор лжи. Дамы-Лицедейки, которым Неверфелл попадается на пути, намереваются отрезать ей голову, поставить на подставку и изучить, как она работает. А Великий Стюарт, который за пятьсот лет непрерывного правления бесконечно пресытился жизнью, находит в ней способ снова испытывать эмоции, глядя на её лицо, в котором отражаются её чувства и ощущения, и живя через неё.

Помимо своего лица, Неверфелл также немного безумна и неуправляема — «ей пришлось немного сойти с ума, чтобы не сойти с ума полностью». Но её безумие вместе с её правдивостью из недостатка превращается в преимущество — в конце концов, если в мире, построенном на угнетении и эксплуатации, вас считают сумасшедшим, это лучше, чем если бы вас считали нормальным. Во время банкета она спасает жизнь молодому слуге, пролившему вино на скатерть:

Юноша застыл, уставившись на пятно. В его пустом и вежливом лице не пошевелился ни один мускул, но Неверфелл расслышала мгновенный, приглушенный возглас неподдельного ужаса и смертельного страха. Она мгновенно вспомнила слова Зоэлль о том, что даже малейшая ошибка стоит слуге больше собственной жизни.

Неверфелл даже не успела принять решение — она просто должна была это сделать и сделала. Она взмахнула рукой, опрокинув кубок.

Вино разлилось по всей скатерти и скрыло пятно, прежде чем его увидел кто-нибудь ещё.

Этот самый слуга не забудет о том, что она сделала для него, и спасёт её жизнь.

— Мы бережём своих, потому что больше беречь нас некому. Ты знаешь, сколько придворных пожелали пожертвовать своей жизнью ради одного из нас?

— Нет. Сколько?

— Одна, — последовал ответ. — Ровно одна за пять сотен лет.

Неверфелл учит рабочих, как изобразить лицом гнев. Учит как умеет, то есть не очень хорошо, но этого оказывается достаточно:

Дознавательница поглядела в телескоп и увидела, что все рабочие делали со своим лицом нечто странное. Пальцами они оттягивали кожу под глазами и растягивали рот.

Само по себе каждое такое лицо выглядело нелепо и немного смешно, но в сотне искажённых подобным образом лиц было нечто тревожное. Превосходные инстинкты дознавательницы Требль говорили ей, что она видит лицо революции.

Вместе с рабочими Неверфелл свергает власть аристократов и выводит их на поверхность земли, навстречу солнцу и свежему воздуху. В том, что это делает именно она, есть некая ироническая справедливость, потому что Неверфелл не просто подвергается эксплуатации, а появляется в Каверне благодаря ей.