Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

А в конце того же 1927 года случилось событие, ещё больше пошатнувшее непоколебимую прежде веру Василия Киквадзе в правильность и справедливость всего происходящего. Как-то незадолго до зимних каникул пригласил Васю в гости его однокурсник Стёпа Майсурадзе. К нему приезжала мать из деревни, навезла всяких вкусностей, и ему захотелось поделиться угощениями с товарищем. Жил Стёпа с женой, тоже студенткой. Дом их был заполнен книгами, на которые они тратили все свободные деньги. Стёпа был очень начитанным и весёлым парнем и вместе с тем идейным и убеждённым коммунистом.

Радушный хозяин угощал гостя хачапури, восточными сладостями, молодым вином, но Василий видел, что настроение у Степана невесёлое, что он чем-то озабочен. И вообще в последнее время он, обычно жизнерадостный, ходил растерянный и подавленный. Видно было, что он хочет что-то обсудить с Васей, но не решается.

Стали обсуждать университетские дела, и разговор зашёл о новом профессоре. Этот невысокий, ниже среднего роста, упитанный, с небольшой бородкой и аккуратно причёсанными чёрными волосами человек появился в университете недавно, но уже успел произвести неизгладимое впечатление на студентов своими лекциями. Профессор Сеф рассказывал о завещании Ленина, давал характеристику Сталину и другим политическим деятелям, говорил о недопустимости карательных мер при хлебозаготовках, о феодально-крепостнической политике… Его крамольные суждения и оценки буквально потрясли студентов.

7

Семён Ефимович Фаермарк (это было настоящее имя профессора Сефа) родился в Екатеринославле в 1900 году. Рано связался с большевиками. В 20-е годы, после партучёбы, переехав в Москву, стал секретарём Хамовнического райкома партии по пропаганде, потом заведовал историческим отделением Института Красной профессуры.

^{Семён Ефимович Фаермарк}

Сын Фаермарка рассказывает, что из Москвы в Тифлис отца зачем-то уговорил переехать Лаврентий Берия, незадолго до того познакомившийся с ним в Москве.

Лекции в Закавказском Коммунистическом университете Сеф читал недолго — вскоре он стал главным редактором главной газеты Грузии «Заря Востока». Находясь на этой должности, он принимал участие в написании сразу ставшей знаменитой книги «К истории большевистских организаций Закавказья». На обложке значилось имя Лаврентия Берия, но уже тогда многие считали, что истинный автор этого опуса, чудовищного по размаху лжи, — редактор газеты «Коммунисти» Эрнест Бедия, бывший заведующий агитпропом ЦК КП Грузии. На самом же деле, кроме Бедия, над книгой работали ещё несколько человек, среди которых был и Сеф. Вот, видимо, для этого он и понадобился набиравшему обороты Лаврентию.

Конечно, в 1936 году всех взяли. И хотя Сеф в это время был уже в Баку, его не миновала та же участь. Так этот человек незаурядного ума и большой смелости погиб за малопочтенную работу по прославлению тиранов — Сталина и Берия. Впрочем, и без этой книги он всё равно бы, наверное, не удержался «на обрыве».

…И остались лишь имя да отчество,
Да фамилия странная — Сеф.

И хотя эти строки его сын Роальд когда-то в минуту депрессии написал о себе, к нему-то, классику детской литературы, известному под именем Роман Сеф, они никак относиться не могут — от него, кроме странной фамилии, останется многое.

…Но пока молодые студенты с восторгом обсуждают нового профессора. И Василий, конечно же, не может знать, что пройдут годы, и его племянник Булат и сын любимого преподавателя Роальд будут дружны, не подозревая, что их предки тоже были когда-то знакомы между собой. И только когда слава Булата стала распространяться со скоростью лесного пожара, мама Роальда сказала сыну, что отец его был когда-то хорошо знаком с Мишей Окуджава, — не родственник ли это знаменитого поэта?

После ареста отца и матери маленький Роальд стал жить с бабушкой. Через несколько лет она погибла под колёсами автомобиля, и он остался один. Жил в Москве на Сивцевом Вражке, и только разница в возрасте не свела его раньше с Булатом, ведь они не только жили рядом, но и учились в одной школе.

^{Тогда ещё не Роман, а Роальд Сеф}

Самого Роальда взяли в 1951 году — за то, что он сказал как-то своему другу, что собственными руками задушил бы Лаврентия Берия. Друг донёс, Роальду дали двадцать пять лет каторги — смертная казнь тогда ненадолго была отменена. Через три года освободилась мать и по пути с каторги заехала к сыну. Порадовались встрече после многолетней разлуки, разговорились о том о сём, да и повздорили сразу же по вопросу о субъективном в искусстве…

В заключении Роальд времени зря не терял: писал стихи, серьёзно изучал английский язык, что позволило ему сразу же после освобождения заняться поэтическими переводами. За словом, как и отец его когда-то, в карман не лез, и смелости ему было не занимать. Вызывает его как-то оперуполномоченный и говорит:

— Что, английский учишь? Американцев ждёшь?