Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

Гиви вообще был очень красив — высокий, стройный. На работе по какому-то случаю про него стишок сложили:

Плечи — ровно, грудь — вперёд,
Гордо голову несёт,
Ходит с выправкою бравой
Вечно юный Окуджава.

Он до конца оставался очень жизнелюбивым и добрым человеком. Все, с кем приходилось о нём говорить, вспоминали его с любовью. Люди видели от него только добро, хотя в жизни Гиви повидал много зла. Может, то, что он держалвсе обиды в себе, а не выплёскивал их на окружающих, и явилось причиной несчастья: в начале семидесятых годов у Гиви случился инфаркт.

Стих в предгорьях Магадана
Лай сторожевых собак,
Но твоя большая рана
Не затянется никак.

Несмотря на очень поздно полученное высшее образование, Гиви быстро стал одним из ведущих специалистов республики, получил звание Заслуженного инженера. Он занимал высокое положение, его прочили на министерские должности. Для этого необходимо было вступить в партию, но на все уговоры Гиви неизменно отвечал:

— Думаю, партийного стажа моего отца вполне достаточно на всех.

Я расспрашиваю Отара Джумберовича:

— Вот вы говорите, что Булат и Гиви были очень похожи и оба не забыли 1937 год, поэтому Гиви не вступал в партию, несмотря на уговоры. А ведь Булат-то всё-таки вступил…

^{Отар Дзимистаришвили и Элла Дейнеко, 2003 г. Фото автора}

Отар отвечает:

— Я этот съезд двадцатый очень хорошо помню. Такая эйфория была! Я тогда работал в Абастуманской обсерватории, и нас собрали, чтобы ознакомить с докладом Хрущёва о культе личности Сталина. Читал доклад человек с плохим русским языком, всё время запинался, и я попросил — давай, я прочитаю.

Какое для меня было счастье читать это вслух! То был самый счастливый день в моей жизни, наверное. Эйфория была… Так и Булат — поверил тогда. А вот у Гиви никогда эйфории не было. Он ведь был старше Булата и умудрённей.

Будучи уже немолодым, Гиви уходит от Ани и женится вторично. Новая жена, Элла, была намного моложе его. Уход Гиви из первой семьи был долгим и мучительным для всех. Он уходил, возвращался, снова уходил, снова возвращался. Когда окончательно ушёл, его дочери уже были взрослыми и сами имели детей. Отношения с прежней семьёй остались хорошими, но он очень переживал.

Я беседую с Натальей Гивиевной о её отце, которого она очень любила. Она рассказывает, как отец когда-то, очень давно, был в Москве в командировке и попал на концерт брата:

— Я училась в восьмом классе, это был шестидесятый или шестьдесят первый год. Булат ему предложил: «Хочешь, пойдём на мой вечер, только мы должны пораньше прийти, потому что потом не пробьёмся». Они пошли на час раньше и всё равно попали в такую толкотню, что на пальто отца ни одной пуговицы не осталось. Просто разодрали их на части. Где это было, я не знаю, какой-то клуб молодёжный, наверное.

В 1981 году у Гиви случился новый, теперь уже обширный инфаркт. Он снова выкарабкался и потихонечку приходил в себя. Прошёл реабилитационный период, и Гиви уже неплохо выглядел. Но надо было бы ещё лечь в больницу, закрепить успех. Элла пыталась уговорить мужа: «Давай ты сейчас, пока хорошо себя чувствуешь, ляжешь, пройдёшь обследование». А он обиделся: «Ты что, хочешь избавиться от меня? Я и так себя прекрасно чувствую».

В последний раз братья увиделись в феврале 1983 года, когда Булат приезжал в Тбилиси и выступал в зале Тбилисской филармонии. Элла рассказывает:

— Булат приехал из Франции буквально перед началом концерта, и мы побежали к нему в гостиницу. Оля сказала нам, что он отдыхает, но Булат услышал голос Гиви и сказал, что для Гиви он не отдыхает.

Через два месяца после этого, 24 апреля, умерла Вера Владимировна, Верочка, та самая, что заменила Гиви маму, вырастила и воспитала его. Эта красивая женщина в свои девяносто оставалась в совершенно трезвом уме и прекрасной физической форме. Но — несчастный случай: вышла за хлебом, упала, и — перелом шейки бедра, что, конечно, было смертельно в её возрасте.

Через десять дней после её смерти Элла улетала ненадолго в Москву в командировку. Обратный билет был на 9 мая. Гиви провожал её в аэропорту, он прекрасно выглядел, и Элла сказала на прощанье: «Не знаю даже, как тебя такого красивого оставлять здесь одного, что меня ждёт по возвращении?» А он ей: «Да-да, я сейчас провожу тебя, пойду обратно, а женщины штабелями, штабелями будут падать вокруг меня, а я пройду мимо гордо, потому что у меня такая молодая, такая красивая, любящая жена».

Элла прилетела в Москву днём, а через несколько часов, ночью, скончалась тётя Маня Окуджава. На следующий день позвонил Гиви и сказал, чтобы она сдавала билет: он тоже приедет в Москву проститься с тётей Маней, а потом они вместе вернутся.