Бумажная принцесса

– Сегодня на яхте мы с Каллумом только разговаривали. Он рассказал мне о моем отце,

и если честно, я по-прежнему не могу разобраться в своих чувствах. Я никогда не встречала

Стива, но услышав о нем столько всего, даже не знаю, понравился бы он мне. Но я не могу

изменить тот факт, что он мой отец, понимаешь? И ты не можешь продолжать использовать

это против меня. Я не просила Стива переспать с моей мамой, чтобы она забеременела, и я

не просила твоего отца врываться в мою жизнь и привозить меня сюда.

Рид язвительно усмехается.

– Ты хочешь сказать, что предпочла бы по-прежнему снимать с себя одежду за деньги?

– Прямо сейчас? Да, – признаюсь я. – По крайней мере, я знала, чего ждать от жизни. Я

знала, кому доверять, а от кого держаться подальше. Можешь говорить что хочешь о стрип-

тизе, но никто, ни одна живая душа за все мое время работы в клубе не назвала меня шлюхой

или проституткой.

Рид закатывает глаза.

– Ну да, это же такая уважаемая профессия.

– Это средство заработка, – парирую я. – А когда тебе пятнадцать и тебе нужно опла-

чивать медицинские счета твоей умирающей матери, это способ выживания. Ты не знаешь

меня. Ты не знаешь ничего обо мне, и ты даже не пытался узнать, так что не тебе меня судить.

Не тебе поливать дерьмом то, о чем ты понятия не имеешь.

Его фигура снова напоминает каменное изваяние. Он делает шаг вперед, и вода ударя-

ется о мои голые лодыжки.

– Ты не знаешь меня, – повторяю я.

Парень мрачно смотрит на меня.

– Я знаю достаточно.

– Я девственница, это ты знаешь? – Слова слетают с языка прежде, чем я успеваю

остановить их, и Рид изумленно вздрагивает.

Но тут же приходит в себя, на лице снова застыло циничное выражение.

– Конечно, Элла. Ты девственница.

– Это правда. – От стыда мои щеки краснеют, хотя я сама не понимаю, чего стыжусь. –

Ты можешь и дальше продолжать считать меня шлюхой, но это ошибка. Мама заболела,

когда мне было пятнадцать – откуда, черт возьми, у меня было время, чтобы спать с парнями?

Он хрипло смеется.

– А теперь ты скажешь мне, что ни разу не целовалась, да?

– Нет, целовалась. Я делала… еще кое-что. – Теперь все мое лицо пылает огнем. – Но

ничего по-настоящему серьезного. Ничего из того, в чем ты меня все время обвиняешь.

– И сейчас наступает момент, когда ты попросишь, чтобы я сделал тебя женщиной?

Мне обидно до боли.

118

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

– Знаешь, иногда ты ведешь себя как настоящий подонок!

Рид хмурится.

– Я рассказываю тебе все это лишь потому, что хочу, чтобы ты понял, как несправедлив

ко мне, – шепчу я. – Я понимаю, у тебя свои проблемы. Ты ненавидишь своего отца, скучаешь

по своей маме, тебе по приколу избивать других людей. Ты долбанутый на всю голову, это

же очевидно. Я не жду, что мы станем друзьями. Я вообще ничего от тебя не жду. Но я хочу,

чтобы ты знал, что я устала от этой… этой вражды между нами. Прости, что так вела себя с

тобой. Прости, что привязала тебя к креслу и позволила думать, что между мной и Каллумом

что-то есть. Но с этого момента я больше не буду бороться с тобой. Можешь говорить все

что хочешь, думать обо мне что хочешь, продолжать вести себя как последний козел, мне

плевать. Я больше не собираюсь играть в эти игры. С меня хватит.

Он стоит и молчит, и я выхожу из воды и направляюсь в сторону дома. Я сказала что

хотела и была честна с ним. Увидев сегодня, как Рид со всей дури колотит других людей,

я многое переосмыслила.

Братья Ройалы еще более сломленные, чем я. Им больно, им нужно выплеснуть свою

злость, а тут появляюсь я. Но мой отпор лишь только все усложнил. И еще больше подогрел

их ненависть ко мне. Я отказываюсь продолжать это.

– Элла. – Голос Рида застает меня на верхней террасе.

Я останавливаюсь у бассейна и тяжело сглатываю, когда замечаю раскаяние в его гла-

зах. Парень протягивает мне руку.

– Я… – начинает он хриплым голосом.

– И что вы, детки, так поздно здесь делаете? – произносит заплетающимся языком

женский голос.

Я подавляю раздражение, когда в дверях, ведущих на террасу, появляется Брук. Она

одета в белый шелковый халат, ее светлые волосы каскадом спадают на одно плечо. В правой

руке она держит бутылку красного вина.

Я замечаю, как морщится Рид от звука ее голоса.

– Мы заняты. Иди спать, – с холодным безразличием говорит он ей.

– Ты же знаешь, я не могу уснуть, когда твоего отца нет рядом.

Брук умудряется спуститься по лестнице, ни разу не споткнувшись. Она подходит к

нам, и я вздыхаю, увидев ее остекленевшие от алкоголя глаза. Каллум – настоящий профес-

сионал по части выпивки, но Брук я вижу пьяной впервые.

– Где Каллум? – Я беру ее за руку, чтобы она не упала.

– Уехал в офис, – начинает хныкать девушка. – В воскресную ночь! Сказал, там какое-

то чрезвычайное происшествие, которое требует его вмешательства.

Я не могу не сочувствовать ей. Секрета нет: Каллум совсем не уделяет должного вни-

мания их отношениям с Брук, как очевидно и то, насколько сильно ей хочется, чтобы он

любил ее. Мне становится жалко Брук.

– Не знал, что секс с секретаршей стал считаться чрезвычайным происшествием, –

язвительно говорит Рид.